С первым клиентом Иринка определилась на удивление быстро. Не понадобились ни пляжи, ни рестораны. Идея пришла в жадно ищущую вариантов Иринкину головку внезапно и оказалась до смешного простой. Настолько, что Иринка даже удивилась сама себе, как ни разу не додумалась до этого раньше. То ли трудовой энтузиазм повлиял на ее мыслительные способности, то ли привычная к переполненным во всякое время общественным автобусам и пешему способу передвижения, Иришка упустила из поля зрения владельцев индивидуальных транспортных средств. И однажды под вечер, но до наступления ночной темноты, чтобы и себя показать, и с выбором не лопухнуться, Иринка, приодевшись и подпустив косметического блеску, вышла на шоссе, идущее из Адлера через весь Большой Сочи. Машины хоть и проносились, невзирая на узость дороги, с приличной скоростью, однако возле одиноко стоявшей девушки с выставленными напоказ голыми недурными ножками, все же притормаживали. Но Иришка разумно не спешила, выбирала. Чтобы клиент был в машине один и трезв, да и машина чтобы была не раздолбанный «Москвич» или, того хуже, горбатый «Запорожец». Наконец остановилась на лиловой, увешанной стекляшками, «семерке», с приличной музыкой из раскрытого из-за жары окна.
Так Иришка и познакомилась с Мирзой. Мирза, чистокровный аварец из Махачкалы, привозил в город партии самопальных пластиковых шлепанцев, в просторечии именуемых «мыльницами», обратно в родной Дагестан увозил пачки «Мальборо», подпольно изготовленные в Гудауте и по качеству куда лучше своего заокеанского тезки. Только и отличий, что в полиграфии и в отсутствии фирменной надписи в основании левой сигареты, да кто станет разбираться? «Мальборо» как «Мальборо». Рубль – пачка, отпускная цена из первых рук. А в родной Махачкале уже два пятьдесят, оптом и для родственников – полтинник скидки. Мирза, конечно, и табачный и обувной товар возил не каждый день. Когда и по две недели гостил в Сочи у замужней сестры. И так – с мая по октябрь. После закрытия курортного сезона наступал черед для торговли дубленками, подпольной же выделки и сшитых на загляденье махачкалинскими скорняками-умельцами. Так что Мирза круглый год был при деле и недостатка в средствах не испытывал. И для Иришки Мирза послужил неплохим началом.
Попала она и в кабаки, в которые прежде ход ей был закрыт. И приоделась у подпольных спекулянток в импортные шмотки от сухумских цеховиков. И даже прически у бывшей своей наставницы Нютки заказывала. Нютка делала укладку и вздыхала, завидовала тому, на что ни за что не решилась бы сама, и брала рубль на чай.
Мирза оказался, по Иришкиным тогдашним меркам, хахалем – первый сорт. За приезд тратил на Иришку когда и до трехсот рублей, немыслимые деньги, и это не считая гулянок в ресторанах и подарков из привезенного товара. И рад был, что у несовершеннолетней его любовницы имелся собственный домик, где он мог оставаться на ночь без помех. Конечно, в постели Мирза сильно отличался от соседского Петюни. Иришка многому научилась у него, не без расчета на будущее, и даже получала неподдельное удовольствие от забав с горячим и неугомонным дагестанцем. Мирза ко всему оказался и совсем не ревнив, что бы ни болтали о суровых кавказских нравах. Отбывая в родную Махачкалу, сам же и рекомендовал Иринку как местным, так и приезжающим по делам друзьям и родственникам. И благодаря такой заботе Иринка не знала простоев в работе и денежных перебоев.
Постепенно у нее сложился и свой круг постоянных клиентов, людей деловых и с деньгами. Пусть пока и не удалось Иринке обзавестись одним-единственным покровителем, который взял бы ее на долгое содержание, но все еще ожидалось впереди. Конечно, платные ее любовники были всего лишь чужими торговыми посредниками, и не самых высоких выходов, но Иришке и такая жизнь казалась совсем даже неплохой.
Со временем, осмотревшись и прикинув, что к чему, Иринка уразумела, как иметь и дополнительный навар, помимо торговли своими юными прелестями. К тому времени у нее уже появились и свои собственные подруги из числа знакомых ресторанных девчонок, таких же, как она, курортных подстилок, более или менее удачливых. С их помощью и через парикмахерскую Иринка помогала сбывать своим клиентам те же сигареты и самопальные американские джинсы, накидывая поверх установленной цены и на свою долю.
Более-менее обеспеченная и задуманная ею жизнь продолжалась у Иринки до времен рухнувшей на ни в чем не повинный советский люд горбачевской перестройки. С одной стороны, накопленные Иринкой с бережением и старанием трудовые деньги стали прямо на глазах превращаться в пустые бумажки, и только с большой переплатой Иринке удалось обменять их по блату у знакомой ювелирши на золото Ереванского завода. С другой стороны, в полулегальном кооперативном бизнесе, только-только набиравшем силу, откуда-то вдруг стали выплывать невиданные и неслыханные доселе суммы, а с ними крепкие, будто вдруг выросшие из-под земли бритые ребята, умело эти суммы отбирающие. В Сочи отчетливо запахло зелеными долларами, совместными предприятиями и свежепролитой кровью.
Вчерашние ее клиенты, хоть и горячие, но мирные и гражданские грузины, абхазцы и дагестанцы, теперь не на шутку воевали между собой, сплоченные и вооруженные. Отхватив свой кусок или пулю, одни уносились в московские выси, другие ложились в землю под гранитные черные плиты. В Дагомысе и «Жемчужине» из каждого окна ныне смотрело по раскормленной бандитской роже, отдыхающей на экспроприированные капиталы или ожидающей следующего недоделенного еще пирога.
Иринка на какой-то момент даже растерялась. С валютой завязываться ей было пока что боязно, все же совковое воспитание не позволяло. Встревать в новую волчью коммерцию без защиты и должных связей Иринка и подавно опасалась. Оставалось лишь одно знакомое с ранних юношеских лет дело, которое она в свои двадцать два года хорошо умела и знала. И тут подруга ее Вика, давняя знакомая еще с безмятежных времен Мирзы, предложила выгодное дело. Если бы им и еще двум-трем девчонкам объединиться, то можно было бы с успехом обслуживать по коллективному подряду тех же бритоголовых постояльцев из Дагомыса и сочинского «Интуриста». Тамошние ребята, Вика уже выясняла, снимают сразу нескольких девчат для групповых удовольствий, пусть обращение у них и хамское, зато и платят хорошо. А если приглянешься, то могут забрать и с собой в личные полюбовницы. Не долго думая Иришка на предложение согласилась.
На первый вызов ехали вчетвером, взяли с собой в компанию безработных на тот момент сестер-двойняшек Лику и Снежану. Переговоры с заказчиком вела Вика, она же и была будто бы за старшую. Трем своим товаркам Вика обещала минимум по двести баксов на каждое тело, себе же брала триста, за хлопоты. И не обманула.
В тот вечер Иринка заработала первую в своей жизни валюту, которую и взяла с некоторой опаской. Попотеть за две зеленые тощие бумажки ей пришлось немало. Приезжие братишки отымели и ее, и подруг по полной программе, и оптом и в розницу, насколько позволяла фантазия. К тому же пришлось пить. Отказаться Иришка побоялась и правильно сделала, однако тем самым нарушила данное себе самой обещание вечной трезвости. Но зато, быстро опьянев, плевать хотела на то, что с ней вытворяли расходившиеся заказчики.
Дальше было уже проще. Вика свела самое тесное знакомство с дежурными администраторами, и последние без зазрения совести сами сватали заезжим гастролерам «проверенных» девочек. Иришка с подругами ждать себя не заставляли, выезжая когда вчетвером, а с появлением в их команде новенькой – татарочки Земфиры, то и впятером.