– Это правда, – соглашается тот. – Мог бы. Но не буду.
– Чего надо?
– Чего-нибудь новенького на DVD не одолжите?
Обычная просьба. В получении подобных вещей с большого острова и из Штатов троглы полностью зависят от нас. Это заставляет их слегка подлизываться к нам и иногда показывать человеческое лицо, а не одну только бороду.
– Понятия не имею, умник, – говорит Берти. Он смотрит только на карты и делает вид, что он тут совершенно ни при чем. Затем поворачивается к Джамалу: – Есть что-нибудь новенькое для наших приятелей из службы безопасности?
Подобные просьбы дают нам возможность различить троглов между собой. Вблизи можно разобрать, кто из них более худой, кто потолще, и засечь разные акценты в речи. Этот трогл говорит как уроженец Восточного побережья. Нам уже приходилось его слышать, и мы между собой называем его троглом бостонской выпечки. Иногда из-за бороды доносится голос с южным акцентом. Он известен у нас как Джим-горошина. На какое-то время среди троглов появлялся азиат с жидкой бороденкой, трогл Кунфу, как мы его успели прозвать, но его, должно быть, отправили домой, так как больше мы его не видим. Само собой, троглы хотели бы получить порнофильмы, но у нас их нет. Может быть, в глубине души каждый из нас тоже не прочь побаловаться клубничкой, но не смотреть же подобные вещи в компании!
– Не-а, – говорит Джамал. – Ничего нет.
– Да ладно, наверняка вы могли бы нарыть что-нибудь у себя. Поспрашивайте в транспортном отделе хотя бы. Мы не привередливы.
– Помогите нам с туалетом, и мы посмотрим, что можно сделать, – отвечает Берти.
Проблема не новая. Раньше у нас был биотуалет, метрах в двадцати пяти от корпуса дальше по дорожке, но он давно переполнился, и кабинку утащил вертолет. С тех пор туалет ничем не заменили, и уже пару месяцев нам приходилось бегать в скалы. Ничего страшного, если нужно отлить, но довольно неприятно, если все серьезно. Только сядешь посрать, как непременно из-за какого-нибудь угла вынырнет трогл. «Это все, на что ты способен?» или «Бомбы на сброс!». (Еще образчики юмора троглов. Хо.) Или начнет швыряться мелкими камешками откуда-нибудь из невидимого укрытия. Тап. Тап. Тап. Очень трудно сосредоточиться, внутренности буквально застывают, ты не в состоянии ничего сделать. Происходило это настолько часто, что мы в конце концов убедились: троглы планируют свои фокусы и специально устраивают на нас засады. Они ведут на острове настолько скучную жизнь, что попытка застать нас врасплох в импровизированном «туалете» становится, вероятно, главным развлечением дня.
– Мы не можем потребовать у них туалет, пока не отдадим свой.
– А! Так вы признаете, что у вас он есть! – говорю я.
Мы никогда не видели их лагеря; они скрывали его так же тщательно, как и собственно жилые помещения. Надо сказать, мы не особенно интересовались. Мы никогда бы не стали смотреть, как кто-то из них отрабатывает наряд по борьбе с говном, как он перемешивает эту массу металлическим столбиком от забора и выжигает при помощи дизельного топлива. Берти добавляет:
– Я всегда думал, что вы, парни, специально ссыте против ветра и вытираете задницу кусками лавы, просто для того, чтобы показать свою крутизну.
Трогл бостонской выпечки пожимает плечами:
– К нам сюда вертолет с припасами прилетает раз в три недели. Вы, парни, каждый день садитесь в лодку и уезжаете. Если бы у вас нашлось хоть немного мозгов, это место давно было бы похоже на загородный клуб.
Он выходит.
– Эй, дверь закрой!
Он, разумеется, не закрывает, поэтому я встаю и сам закрываю дверь, пока не улетучилась кондиционированная прохлада. Несколько секунд стоит полная тишина. Мы все думаем об одном и том же. Берти первым нарушает молчание:
– Как ни противно признавать, трогл попал в самую точку.
* * *
На Рождество мы поедем домой, в Штаты. Контракт с «ПостКо» гарантирует мне такую возможность.
В этом году, вместо того чтобы провести каникулы в моем родном Гарден-Сити, мы поедем в Северную Дакоту повидаться с родными Бетани. Ее мать умерла, но отец – все зовут его Доктор – до сих пор упрямо держится за одинокую ферму, затерянную на продуваемой всеми ветрами равнине в нескольких километрах к югу от канадской границы. Там реки замерзают к Дню благодарения, а сахарная свекла почти никогда не вызревает. В ближайшем городке за пределами индейской резервации, Мелчере, на въезде возле шоссе висит плакат: «Мелчер: здесь когда-то бродили бизоны». Каждый раз при виде этого плаката я думаю: бизоны-то были не дураки. Кому охота здесь жить?
Зимы там просто адские. Как правило, Бетани не стремится туда зимой, и меня тоже не приходится долго уговаривать провести Рождество в другом месте. Но в этом году все иначе.
– Неужели ты не скучаешь по снегу? – спрашивает она.
– Шутишь?
– Невозможно целыми днями валяться на пляже. Мне кажется, Рождество со снегом – это чудесно, особенно для Спанки и Джин.
Я думаю: между прочим, я не валяюсь целыми днями на пляже. Я работаю. Но это нечестно, потому что именно я затащил нас всех в эти края. Для жен и мужей сотрудников на острове работы нет, совсем нет. Бетани узнавала и в школе у мисс Бриз, и в детском саду, куда на полдня ходит Джинни, но ей не повезло. Большинство женщин здесь служат в вооруженных силах – в ЦОУ, к примеру, распоряжается долговязая леди из Айдахо, помешанная на компьютерах; мы на Омеге одно время тоже работали с женщиной-дознавателем, но она все время нарывалась на ссору, а работать как следует не умела и к тому же постоянно доказывала окружающим, что она круче всех. В результате дознавателем она была хреновым – ведь хороший дознаватель играет перед заключенным, а не перед коллегами.
Но эти женщины, как правило, приезжали сюда без семей. Я, конечно, человек гражданский и работаю по контракту с «ПостКо», но что ни говори, а Бетани пришлось вернуться к роли жены военного – роли, которую она уже пробовала и ненавидела всей душой. Если бы нас здесь обстреливали и вообще, если бы существовала хоть малейшая опасность, – Бетани и дети, конечно, остались бы дома. Но здесь совершенно безопасно, да и условия показались очень уж соблазнительными. К нашему коттеджу – он же бесплатное жилье – прилагаются приходящая горничная и садовник. Они немного говорят по-английски, да и няню для Джинни на полдня найти оказалось совсем не сложно. У Бетани много свободного времени. И, по правде говоря, справиться с этим трудно. Люди, которые никогда сами не пробовали, обычно не в состоянии понять, какой жесткой самодисциплины требует ничегонеделание.
– Не называй его Спанки, – говорю я.
– О-о, расслабься.
– Кристофер – хорошее имя. Зачем называть его Спанки? Как какого-то женоподобного типа из шоу-бизнеса.
Бетани смеется.
– Может, стоит завести ему фиолетовый бархатный пиджак, как у того парня на круизном лайнере?