– Ваш словарный запас тоже отличается некоторой скудостью, – злорадно прозвучал над его ухом рассыпавшийся колючим смехом голос Ховена. – Когда вам надоест призывать всевышние силы, чтобы прояснить себе мозги, подайте знак, и я приступлю к сути дела.
– Что здесь за чертовщина? – Хартенштейну удалось преодолеть собственную растерянность, и не последнюю роль сыграло пренебрежение, высказанное в его адрес поганцем гауптштурмфюрером.
– Собственно, это и есть пресловутая база 211. А то, что вы видели в поселке, – всего-навсего временное наше пристанище. Предстоит еще строить и строить, – Ховен коротким взмахом руки обозначил пространство вокруг своей особы.
Прямо по курсу в белом свете мощной прожекторной лампы перед Вернером лежала абсолютно ровная гранитная площадка с натянутыми леерами, ограждавшими от воды, недалеко от которой и качался на плаву их катер. С правой ее стороны в обледенелый камень была врублена стальная дверь с сейфовым замком, а рядом, метрах в десяти, еще одна. Но не это поразило Хартенштейна. Еще дальше, по боковому периметру, вверх, вглубь горы уходил бетонный желоб непонятного назначения, но тщательно заминированный, и тут же неподалеку второй, недостроенный, но отчего-то лишь снизу, где из скалы торчали скелетообразные куски погнутой арматуры. И всюду масса всевозможной техники, то ли брошенной, то ли временно законсервированной. Гусеничные трелевочные трактора, огромные пневматические домкраты и даже один портовый кран, пришвартованный на платформе. Как это было возможно, оставалось совсем неясным. Слева и напротив зиял пустотой пролом, укрепленный опорами, какой можно проделать направленным взрывом. Словно прокладывали шахту, да и бросили на полдороге.
– Там будет располагаться следующая установка, – указал на нее Ховен, ничего, в сущности, не разъяснив. – Но вы не беспокойтесь, те две тоже еще пусты.
– Не беспокоиться? С чего бы мне беспокоиться? Но раз уж вы начали, то поведайте мне, дураку, отчего и зачем пусты? И что это вообще такое?
– Пусковые шахты ракетных снарядов ФАУ-2, особого назначения, прототип. Барон фон Браун сконструировал по личному приказу фюрера. Ждем в скором времени их доставки на борту «Швабии» вместе с дополнительным горным оборудованием и сменой рабочего персонала. Проект базы создал наш бригадефюрер Рейнеке, вы с ним еще будете иметь честь познакомиться. Первая фаза строительства завершена, предстоит вторая. Зимовка закончена, теперь всех нас ждет нелегкая работенка.
– А какова моя роль в этом… предприятии? – осторожно спросил Хартенштейн. Похоже, ему впервые в жизни повезло по-настоящему. Ничего более тайного и ответственного ему никогда еще не поручали. И даже гауптштурмфюрер Ховен сделался ему почти приятен.
– Не в предприятии. В секретном задании. Даже сверхсекретном, – несколько потеплевшим тоном ответил ему гауптштурмфюрер. А Марвитц, тот от восторга пару раз мигнул прожектором. – Скажите, капитан, на борту у вас ведь имеется кое-что и помимо предназначенной для меня документации?
– Есть приказ передать груз согласно ордеру на получение, подписанному рейхсфюрером, – Хартенштейн ни слова не солгал, такое распоряжение он действительно получил.
– Прочтите, – и Ховен сунул ему в руки непромокаемый пакет.
Вернер принял пакет, осторожно развернул. Света было достаточно, и он стал читать.
– Хорошо. Когда начнем выгрузку? – в приказе все было в полном порядке, и у Вернера не имелось ни малейшего повода перечить. Да ему самому до смерти хотелось избавиться от лишнего балласта, занявшего половину продовольственного отсека, и мало ли что там может быть? Хартенштейн теперь ожидал чего угодно.
– Никакой непосредственной выгрузки! Вам придется доставить контейнеры прямо сюда вместе с лодкой! Это не обсуждается, – последние слова Ховен произнес даже ласково.
– Вы совсем с ума спятили! Куда, сюда? У меня не прогулочный катер и даже не торпедный! У меня подводная лодка класса IX–C, дальнего радиуса действия, полтораста тысяч тонн, почти восемьдесят метров в длину, вы представляете, что это такое?! Какое ей нужно место для маневра?! А промеры глубин, а рельеф дна?! И вы желаете, чтобы я протащил такую махину в игольное ушко?! – Хартенштейн захлебнулся в возмущенном крике, так был взбешен.
– Я попрошу умерить ваши вокальные способности. Здесь жуткое эхо, – спокойно ответил ему Ховен, язвить он умел, пожалуй, не хуже капитана. – Для нас с Медведем доставленный груз не составляет тайны и не будет отныне неизвестным для вас. Иначе, капитан Хартенштейн, выйдет неравная доля ответственности… Все одно вам придется подписывать акт передачи, – при этих словах Ховен слегка сморщился, будто откусил от лимона. – Так вот. Ваши контейнеры – золотой запас, его некоторая часть, принадлежащая непосредственно партии. Слитки по килограмму с клеймом рейхсбанка. Их следует затопить здесь и в месте, которое я вам укажу. И никаких перегрузок у всех на виду не будет. Более того, в операции не примут участие члены вашего экипажа. Их задача лишь помочь провести лодку в секретное убежище. Только вы, я, Медведь и еще двое из моей личной охраны.
– Это немыслимо! – опять возопил капитан, понимая уже, что все его возражения обречены. – Одно то, что я вообще доставил свою лодку по назначению, есть чистейшее везение. Сквозь льды, без развернутой карты навигации. Мы сто раз могли погибнуть. И вот теперь, когда мы выполнили задачу и уцелели… Я, извините, морской офицер, а вы, Ховен, – дилетант и не понимаете всю опасную глупость вашего требования.
– Очень может быть. Зато вопреки данному приказу самовольно не топлю гражданские корабли, а после не смываюсь с позором, – задушевным голосом, опустившимся до нежного шепота, произнес в ответ гауптштурмфюрер. И нагло уставился на Вернера, глаза в глаза.
– Да как смеешь ты, штабная крыса! Я… я… от самого папы Деница!.. – одной рукой Хартенштейн рвал на груди застежки неуклюжей шубы, другой пытался нащупать кобуру с табельным пистолетом. – Спустя четыре дня! Только четыре дня! Семнадцатого сентября – Рыцарский Железный Крест! По-твоему, это за прогулочное корыто? За храбрость и доблестную службу рейху! К черту «Лаконию» и тебя, дерьмо собачье, вместе с ней!
– Вот и чудно! Мы еще не пили на брудершафт, а уже перешли на «ты». Все же попрошу соблюдать субординацию. – Ховен и бровью не повел, лишь сделался еще более монументально-спокоен. Поиск кобуры его нисколько не напугал, а вопли обиженного капитана и того менее. – Раз вы отмечены Рыцарским Крестом, тем паче для вас составит сущий пустяк выполнить мое задание. Не стоит кипятиться и набивать себе цену. Если желаете, я отмечу в рапорте ваш секретный вояж как особо опасную операцию. И второй Крест будет не за горами.
– Плевал я на вас и на ваши Кресты, – уже спокойней, но все равно сквозь зубы прошипел Хартенштейн. – Свои я привык добывать в бою.
– Вы правы, капитан, и, наверное, заслуживаете какой-нибудь дурацкой сентиментальной похвалы. Но здесь у нас не бой, здесь гораздо хуже. И самое последнее дело, какое вы можете натворить, – это поссориться лично со мной. Вы в свою очередь и понятия не имеете, что именно затевается в этом месте и для чего оно нужно. А пока, советую, осмотритесь с нашей помощью, мы готовы оказать любое содействие, лоции же сможете получить на базе. И если их окажется недостаточно, мы произведем дополнительные замеры глубин. Я вас не слишком тороплю, но и вы усвойте одну простую вещь – здесь, на этой базе, все произойдет, только как и когда я сказал, и любые споры единственно впустую потратят ваше время.