– Точно нет. Весь план проекта с тридцать девятого года мне известен. Ты погляди, тоннель как будто выжгли в скале, – Вилли соскоблил часть замерзшего пушистого инея, обнажив радужную оплавленную поверхность.
– Это как пробка в бутылке, – нисколько не сомневаясь в своем выводе, произнес Сэм и указал назад, в направлении выхода. И тут же пояснил, увидев, что Вилли не поспевает за его мыслью: – Тоннель всегда был здесь, на этом самом месте, до вашего появления. Судя по обледенению, ему лет пятьдесят, а может, чуть больше. Скажем, семьдесят или сто.
– Сто лет назад тут разве что Росс проплывал на «Эребусе». И то с другой стороны материка. Да и с чего бы ему было прокладывать подземные дороги? А ваш Роберт Скотт тогда даже не родился, – пошутил Вилли, но как-то скучно и криво.
– Погоди, дело не в этом. Но в том, что проход завалило гораздо раньше. Может, в момент, когда он возник. Каменным обвалом. Видно не было, потому что снаружи обледенение идет быстрее. Вот и наросло. Вы думали, со всех сторон просто скала, а на самом деле тут была другая пещера.
– Пока мы не явились и не разворотили ее торпедой, – заключил следом Бохман.
– Ничего вы не разворотили. Ты разве не видишь? – Сэм сделал еще несколько шагов вперед. – Судя по карте, мы стоим почти под шурфом, даже несколько дальше. А свод-то цел. И ни одной царапины.
– Смеешься ты надо мной, что ли? Как это цел? Был снежный фонтан метров на двести, откуда по-твоему? Только при разнице давлений, никак иначе. Трясло ужасно, я думал – в преисподнюю валимся и пора молиться. Да я рассказывал уже, – Вилли лихорадочно развертывал на ходу чертеж. – Карта и врать может. Надо дальше посмотреть. Обязательно найдем пробой.
– Да не в пробое дело! Ты кочуешь из одного стандарта в другой. Вопрос в том, куда открытый тоннель вообще ведет! Или ты ослеп, или не желаешь замечать очевидного – мы прошли уже двадцать метров, а ни конца, ни края не видно. И свечение это дурацкое. Будто от гнилушек туманным утром в лесу. Вот о чем думать надо, – не без досады заметил Сэм.
– Пройдем до конца – узнаем. Слава богу, заблудиться нам не грозит. Проход прямой, как кишка в заднице. Но что удивительно, слегка с радиальным отклонением.
– Никуда мы дальше не пойдем. По крайней мере, сейчас, – Сэм поспешно удержал Бохмана за руку, а тот уже норовил вприпрыжку бежать по тоннелю.
– Как это не пойдем? Надо же выяснить, составить план и вычислить направление, – растерянно забормотал Вилли, пытаясь вырвать рукав из цепких пальцев компаньона.
– Погибли шесть человек. По неизвестной причине. Хочешь быть седьмым? Пожалуйста! Только учти – мертвый ты не узнаешь ничего!
– Постой. Погоди. С чего ты взял, будто беда пришла отсюда? – спросил Вилли, но дальше все же идти не поспешил.
– А с чего ты взял, что нет? Надо сначала все хорошенько обдумать, лишь потом уже соваться туда, сам не знаю куда, – и Сэм повернулся, чтобы идти к выходу.
– Послушай, но сейчас непосредственной опасности никакой. Давай пройдем еще немного, а? Совсем чуть-чуть. Если ты из-за драки в столовой, то это все ерунда. Да будь ты хоть распоследним коммунистом, я тебя все равно не брошу, случись что, – быстро и горячо заговорил вдруг Вилли и просительно посмотрел, склонив голову набок.
– Исследовательский зуд? Похвально, – Сэм улыбнулся и на миг задумался. – Только немного. И держаться один за другим. Я пойду впереди, ты за мной, и не спорь. Если что, не вздумай меня тащить, немедленно беги за помощью. Дай честное слово, иначе наш поход отменяется.
Вилли не очень охотно кивнул, но все же подчинился. Вообще-то требование было разумным в данных обстоятельствах.
Они пошли гуськом, не разговаривая и ступая след в след, Вилли нес теперь фонарь и светил им исключительно вверх. Неприятного белесого мерцания хватало, чтобы видеть дорогу впереди, ровную, как гудронное шоссе, и Бохмана более занимал свод тоннеля, на котором не терял надежды разглядеть след от торпедного удара. Прошли они, однако, действительно недалеко. Пол малым наклоном все же уходил слегка вниз и влево, это чувствовалось при каждом шаге, но и шагов они успели сделать не более полусотни.
Как вдруг их настиг удар. Вернее, будто бы Сэм и Вилли внезапно упали в воющую пустоту. Причем звука в реальности никакого не было, а словно хлестнули невидимым бичом по слуху и зрению одновременно, у Бохмана немедленно носом пошла обильно кровь. Оба, как подкошенные, рухнули на четвереньки.
– Назад! Ползи назад! – хрипел Сэм и не справлялся с собственным голосом, крик его тонул, будто в скрежещущем визге. – Назад!
Вилли послушался и пополз, тычась ослепшим лицом в пол, от него тянулся кровянистый след. Уши у обоих болели нестерпимо, барабанные перепонки едва выдерживали натиск звуковой волны на пределе ультрачастот. Сэма стошнило, наплевать, пусть! Он все равно, ни на секунду не останавливаясь, полз следом. Потом визг оборвался так же неожиданно, как настиг их безрассудные тела, будто бы они преодолели некий запретительный барьер. Сэм и рядом с ним Вилли повалились на ледяной камень, еле дыша и почти теряя сознание от пронзительной и горячечной головной боли.
– Кажется, кончилось, – отдышавшись наконец, произнес Бохман и попробовал сесть.
– Все только началось, – вытирая мокрый рот, ответил ему Сэм. После повернулся к выходу и прислушался: – Вернер по-прежнему лается. Значит, их не задело. Лишь нас одних.
– Что это такое было, а, Смит? – Бохман уже встал на оба колена, готовясь подняться на ноги. – Давай руку, не стесняйся, я никому не расскажу, – и жалко улыбнулся.
– Не знаю я. Но в одном теперь уверен. Эта дрянь в тоннеле и была всему причиной.
– Магнитная аномалия? А может, русские? – ляпнул первое пришедшее на ум Вилли.
– Не болтай ерунды, и тем более не повторяй за другими недоумками. Какие русские? Подобных технологий не может быть, по крайней мере, пока. И сейчас не время строить предположения, надо выбираться прочь.
Преодолевая головокружение и вязкую боль, они с трудом встали на ноги и, тесно обняв друг дружку для лучшей опоры, безнадежно спотыкаясь на каждом шагу, побрели к выходу из самозваной пещеры. Сэм тащил за собой на поясном ремне никому теперь не нужный, расколоченный вдребезги аккумуляторный фонарь.
Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина. [10]
Поселок, лежавший под ними, к сожалению, охранялся на совесть. Почуяли и подняли тревогу. Да и как иначе, раз знают они сами, значит, знают и те, внизу. Но позиция хороша – любое движение как на ладони. А солнце зайдет за горизонт еще ой как нескоро!