– Итак, дорогой Мартин, как я вам и обещал. Судя по секретной карте, это где-то неподалеку. Может, мы ошиблись на пару миль, но сейчас же начнем разведку.
– Но разумно ли верить карте? – глухо спросил его собеседник.
– Вы думаете, адмирал Дениц вас надул? Что вы, это не в его интересах. Тем более я сам поговорил с командиром «Швабии», и очень пристрастно, поверьте мне. База 211 точно здесь. Ракетные шахты, хорошо оборудованное укрытие, и люди, если они выжили. Чтобы отсидеться, идеальное место.
– Тут должно быть кое-что еще. Кое-что из партийных запасов, призванное обеспечить наше с вами будущее и будущее тех, кто еще верит в возрождение Третьего рейха. Вы меня понимаете? – шепотом, но достаточно громким для чутких ушей Тили спросил толстомордый.
– Оно надежно спрятано. А соответствующие указания на место мы найдем на самой базе, даже если ее население вымерло, все равно остались секретные шифры. Конечно, для вас, рейхсляйтер, это золото сущие пустяки, но на первое время хватит.
– Дай бог, мой друг. Дай бог! После нашей полной капитуляции только на него одного и можно уповать! – грустно заключил толстомордый.
А Тили сейчас же догадалась, кто перед ней. И корила себя, что не опознала толстомордого раньше. Ведь портреты высших чинов рейха брату и сестре пришлось запоминать в первую очередь еще в Москве. Но главным счастьем было узнать – высокий чин здесь в бегах. Если ее не подвел слух, из-за Полной Капитуляции! А это значит то, что значит.
Вот только что делать ей? Тили задумалась. Да самое простое. Спешить со всех лап к единственному существу, которому она действительно небезразлична. А вдруг, если он?.. Вряд ли. Слишком хорошо помнит Медведь, о чем просил его перед смертью Сэм. Хотя бы потому, что помнит она сама. А ведь погибший британский лейтенант был лучшим другом Марвитца, она даже изредка слышала медвежий рык, похожий на траурный стон, и не сомневалась: это плач по покойнику. Сэм завещал, и Марвитц пойдет на что угодно, лишь бы выполнить данную им клятву. Тили теперь совсем не против присоединиться. Что и говорить, невыносимо было существовать столь долгий срок одной, да еще в облике животного, она давно пришла бы назад, если бы не природное упрямство иничем неистребимая гордость. Однако глупо было все.
Она без труда отыскала его берлогу. Спит, увалень этакий, и хоть бы хны! Ничего, уж она, Тили, отучит его храпеть средь бела дня, когда все порядочные люди должны заниматься делом. Только дайте срок. Загребая всеми четырьмя лапами, она стала лихорадочно рыть снег. Не превращаться же, в самом деле, на холодном ветру, что с самого утра дул со стороны материка. А человеческого голоса у нее пока нет. Закончив работу, красивая волчица села на задние лапы, свила в колечко изящный хвост. И тихонько завыла.
Весьма скоро из берлоги послышалось шевеление, потом недовольное урчание. Потом удивленное хмыканье, потом радостный звериный рык. Наружу очень неуклюже вывалился тощий, громадный медведь. Он посмотрел на волчицу, затем на небо, и только после перед собой. И прочитал, сложил в слова выведенные в снегу буквы. У него получилось. Послание было коротким, но в нем заключалось все. SIE GEKOMMEN…. ОНИ ПРИШЛИ!!!
Все до того рассудком стали слабы,
Что люди верят всякому вранью.
И на любой посул толпа пришла бы.
Так кормит плут Антоньеву свинью
И разных прочих, что грязней намного,
Платя деньгу поддельную свою.
Но это все окольная дорога. [20]
Внутри дворца, в большом, светлом, блестящим хромом и золотом парадном зале уже собралась изрядная толпа галдящих подростков и их молчаливых, солидных наставников. Во всю стену позади ораторской трибуны из красного дерева раскинулся ярко-голубого цвета транспарант, гласивший: «Добро пожаловать на церемонию представления!» И ниже чуть более мелкими серебряными буквами: «Секция космогации и космонавигации. Молодежный международный исследовательский центр имени Сэмюеля Гильдебранта Керши. Лондон. 2032 год». В толпе возбужденно переговаривались, шикали друг на дружку молодые люди в возрасте от шестнадцати до двадцати лет самых разных национальностей, юноши и девушки, одетые нарядно и кто во что горазд, с полной свободой для воображения. У каждого на груди с левой стороны переливался крошечный квадратик-экран объемного информатория, где сменяющиеся надписи и картинки сообщали имя владельца, страну и город, а также организацию, представителем которой он являлся. В паузах мелькали пестрые панорамные снимки соответствующих зданий и пейзажей, чтобы можно было не только прочесть, но и составить конкретное представление.
Гуссейн и Сольвейг стояли рядышком у самого края, подле белоснежной керамической колоны, где было много просторнее, чем в центре огромного зала. Они познакомились только накануне, и оба очень были рады этому обстоятельству. Смуглый улыбчивый парень из Сидона, и белокурая, коротко стриженая девушка из Гетеборга. Довольные, они тихо переговаривались, в то же время не сводя глаз с монументального сооружения по правую сторону от трибуны. Загадочный сюрприз, представления которого все ожидали с таким нетерпением, покуда был надежно спрятан от любопытных великолепным шелковым покровом, расписанным золотыми созвездиями вперемежку с формулами астрономических законов.
– Дорогие мои юные друзья, позвольте начать! – это поднялся наконец на трибуну председатель ММИЦа, знаменитый и заслуженный доктор Карлофф. – Сегодня мы представляем всеобщему вниманию наше любимое детище, созданное и собранное такими же, как и вы, молодыми и талантливыми ребятами в лабораториях лондонского центра! Итак, «Прометей»!
В зале дружно зааплодировали, раздалось радостное улюлюканье, кто-то даже присвистнул от восторга. Шелковое покрывало упало и обнажило для алчущих взглядов вожделенный предмет. Сольвейг и Гуссейн вытянули шеи и привстали на цыпочки, желая рассмотреть аппарат во всех подробностях. Красивое, блестящее веретенообразное тело «Прометея», сверкавшее, как жидкая ртуть, в лучах квазикристаллических ламп, загнутое наподобие полумесяца, выглядело впечатляюще. Само собой, это был не настоящий космический корабль или станция и даже не полноценный исследовательский спутник. У тех размеры в сто, а то и в тысячу раз превосходят скромное тридцатифутовое туловище новой учебной ракеты. Зато задача, которая поставлена перед «Прометеем», куда почетнее и значимее, по крайней мере, на взгляд присутствующих здесь ребят.
– Уже завтра наш «Прометей» отправится на Гренландский международный космодром! Экипаж доблестного «Перегрина» и лично капитан Лазарев, вылетающие для стратегической разведки в район Марса, взялись вывести наш аппарат в нужное для старта место, – сообщил доктор Карлофф то, что все присутствующие знали прекрасно и без него. Но все равно приятно было услышать праздничную информацию снова. – Однако, прежде чем я продолжу рассказ о маленьком чуде, созданном юными умами, считаю необходимым вернуться немного в прошлое. Ибо никому не позволено забывать и пренебрегать теми великими и самоотверженными людьми, которые есть честь, слава и гений нашей страны. Не все они были признаны при жизни, не всех их баловала судьба!