Рого внимательно наблюдает за тем, как я сосредоточенно кусаю заусенец на пальце.
— Я знаю, что он значит для тебя, Уэс.
— Нет. Ничего ты не знаешь. — Я прячу руку. — Просто скажи, что, по-твоему, я должен делать.
— Ты уже и так знаешь, что я думаю, — с ухмылкой заявляет Рого. Даже в те времена, когда ему часто надирали задницу, он любил хорошую драку. Он берет со стола блокнот для записей и начинает искать ручку. — Знаешь, почему я добиваюсь успеха в девяносто шести процентах случаев превышения скорости? Или в девяносто двух процентах неправильных разворотов? Потому что я копаю, копаю и копаю, надеясь раскопать как можно больше. Мотай на ус, Уэс: если полицейский ставит в протоколе неверный номер закона, на который ссылается, я добиваюсь закрытия дела. Если он не приносит с собой журнал учета превышения скорости, я добиваюсь прекращения дела. Все и всегда обычно упирается в детали. Вот почему я желаю знать, кто такие, черт возьми, Римлянин и Троица!
— У тебя еще есть приятель в полицейском участке?
— А откуда, по-твоему, я получаю список нарушителей скоростного режима на два часа раньше остальных? Он проверит для нас кого угодно.
— Дрейдель сказал, что проверит и другие подробности и нестыковки. У него всегда здорово получается…
В кармане у меня вибрирует телефон. Открыв его, я вижу на экране знакомый номер. Помяни черта, он и появится. Как всегда, вовремя.
— Есть новости? — спрашиваю я, нажав кнопку «разговор».
— Это ты ей проболтался? — выпаливает Дрейдель задыхающимся голосом.
— Прошу прощения?
— Репортерша — Лизбет как-там-ее — из вашей газетенки «Палм-Бич пост»… — Он делает глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие. Уже по одному этому я понимаю, что у нас что-то случилось. Причем плохое. — Ты звонил ей сегодня утром?
— Я не понимаю, о чем ты гово…
— Ничего, все нормально. Позвонил так позвонил… Я еще не совсем сошел с ума… Мне просто нужно знать, что ты ей сказал.
Уже второй раз он меня перебивает. И, подобно всякому молодому политику, если он говорит, что еще не сошел с ума, это значит, что он готов вырвать тебе язык.
— Дрейдель, клянусь, я ничего…
— Тогда откуда ей известно, что мы с тобой встречались?! Она даже знает, что я пил кофе и съел кусочек твоего гренка. Что ты… — Спохватившись, он понижает голос. — Просто… кому еще ты рассказал об этом?
Я смотрю на Рого.
— Никому. Никому, кто мог бы позвонить ей. Клянусь тебе…
— Ладно, нормально, все нормально, — успокаивает он скорее себя, чем меня. — Просто… Мне нужно, чтобы ты похоронил эту историю, договорились? Сейчас она позвонит тебе и попросит прокомментировать слухи. Ты можешь сделать мне одолжение и забыть все?
— Я знаю Дрейделя почти десять лет. И в последний раз видел его в панике, когда на него орала первая леди.
— Пожалуйста, Уэс.
— Хорошо, конечно… нет проблем… Но почему ты так нервничаешь из-за какого-то идиотского завтрака?
— Речь идет не просто о завтраке. О завтраке в Палм-Бич. Во Флориде… В то время как моя жена считает, что сейчас я выписываюсь из отеля, в котором вчера у меня была встреча. В Атланте.
Он молчит целую минуту, давая мне возможность расставить все точки над «i».
— Подожди, тогда эта женщина… Получается, ты не просто встретил ее в баре…
— Джейн. Ее зовут Джейн. Да, я улетел из Атланты сюда ради того, чтобы встретиться с ней. Мы познакомились несколько месяцев назад. Понял теперь? Ты счастлив, надеюсь? Теперь ты полностью в курсе происходящего. И все, о чем я тебя прошу, это держаться подальше от этой светской сплетницы, потому что если история завтра появится в газете и Эллен ее увидит…
В моем телефоне слышится щелчок.
— Это она, — говорит Дрейдель. — Все, что от тебя требуется, это отделаться от нее. Дай ей что-нибудь… например, устрой десятиминутное интервью с Мэннингом. Пожалуйста, Уэс… моя семья… Подумай об Али, — добавляет он, имея в виду свою дочь. — И мою кампанию по выборам в Сенат.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, раздается еще один щелчок. Я нажимаю кнопку «разговор» на своем телефоне и подключаюсь ко второй линии.
— Это Уэс, — говорю я.
— Мистер Холлоуэй, вас беспокоит Джеральд Ланг, — произносит мой собеседник сухим и профессорским тоном. — Из офиса куратора, — поясняет он, имея в виду президентскую библиотеку Мэннинга. — Клаудия предложила мне позвонить вам, и я…
— Сейчас, собственно, не самое лучшее время для этого.
— Я задержу вас ненадолго, сэр. Видите ли, мы готовим новую выставку о президентской службе, особо делая упор на долгую историю молодых людей, которые работали помощниками президентов. Нечто вроде… правдивой ретроспективы, если вы понимаете, о чем я… Речь пойдет обо всех, начиная с Мэриветера Льюиса, который работал у Томаса Джефферсона, до Джека Валенти, бывшего помощником у Линдона Джонсона, и, конечно, я надеюсь… и вас.
— Подождите… это будет выставка… обо мне?
— Собственно говоря, о других помощниках, в большей степени. Правдивая ретроспектива.
Он уже дает задний ход, что означает, что этот человек знает правила. Моя работа заключается в том, что я должен быть самым близким сотрудником президента. Находиться рядом. Но никогда не загораживать его.
— Ваше предложение очень лестно, мистер Ланг, но…
— Джеральд.
— Я бы с удовольствием помог вам, Джеральд, но…
— Президент Мэннинг сказал, что не возражает, — добавляет он, вытащив из рукава козырного туза. — И Клаудия тоже. Подлинная ретроспектива. Итак, мы можем присесть с вами и…
— Чуточку позже, хорошо? Просто… позвоните мне позже. Я поспешно переключаюсь обратно на Дрейделя.
— Что она сказала? Она знает? — спрашивает Дрейдель. Он все еще в панике.
Прежде чем я успеваю ответить, мой телефон снова щелкает. Очевидно, мой новый друг куратор не понял, что я имею в виду.
— Подожди секунду, сейчас я избавлюсь от этого навязчивого малого. Джеральд, я уже сказал вам, что…
— Кто такой Джеральд? — прерывает меня женский голос.
— П-прошу прощения?
— Привет, Уэс, это Лизбет Додсон из «Палм-Бич пост». Хотите увидеть свое имя, напечатанное крупными буквами в нашей газете?
Вашингтон, округ Колумбия
Левое переднее колесо на полной скорости попало в выбоину, отчего черный внедорожник вздрогнул и его занесло на покрытой снежной кашей дороге. Поворотом руля он вновь вернул машину вправо. Тут же внедорожник испытал второй толчок. Римлянин мысленно выругался. Дороги в округе Колумбия и так достаточно плохи. Но здесь, в юго-восточной части Вашингтона, они просто отвратительны.