Вот он… вот он… вот они…
Нас разделяют десять секунд. Десять секунд, которые изменили все… Нет. Они не изменили ничего. Кроме меня.
В мои мысли вторгается назойливый звонок. Проследив источник звука, я понимаю, что это сотовый, который мы позаимствовали у коллеги Лизбет по газете. Вынув телефон из внутреннего кармана пиджака, я вижу на дисплее надпись: «Библиотека президента Мэннинга». По крайней мере, у него хватило ума не звонить со своего…
— Они все замешаны в этом, — выпаливает он, не потрудившись даже поздороваться. — Вот почему им удалось провернуть это дело.
— О чем ты гово…
— Все так, как мы и думали, Уэс… тебе одному, без посторонней помощи, ни за что не справиться.
— Помедленнее, пожалуйста… О ком ты говоришь?
— О Троице — так их окрестил Бойл. Но они совсем не то, о чем ты…
— От кого ты узнал обо всем? От Дрейделя или кого-нибудь еще?
— От моего…
— Дрейдель знает об этом?
— Ты не мог бы заткнуться, чтобы я рассказал все, что знаю? — орет мне в ухо Рого.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть, слышит ли нас Лизбет, но она с головой ушла в разглядывание фотографий.
Рого воспользовался моим молчанием, чтобы перевести дух, и теперь шепчет в трубку. Где бы он ни находился, он явно не один.
— Они воспользовались легендой, Уэс. Старой полицейской историей о привидениях. Ты много лет слышал ее своими ушами: политики стенают и жалуются, что наши правоохранительные органы не взаимодействуют и не сотрудничают друг с другом. Дескать, ФБР не обменивается информацией с ЦРУ, которое, в свою очередь, не поддерживает контактов с Секретной службой. В результате половина агентств жалуется, что они пребывают в потемках. Но есть и такие, кто утверждает — не на людях, разумеется, — что отсутствие координации не так уж и плохо само по себе. Потому что в этом случае они ревностно следят друг за другом. Если ЦРУ погрязает в коррупции, тут же появляется ФБР, чтобы призвать его к ответу. Но если они объединят свои усилия и выступят против нас единым фронтом… ты понимаешь, какая власть и возможности окажутся в их распоряжении?
— Подожди, ты хочешь сказать, что кто-то убедил тысячи наших самых доверенных и опытных агентов переметнуться на другую сторону?
— Не тысячи, — по-прежнему шепотом отвечает Рого. — Всего троих.
Встав с колен, я опускаюсь на софу. Сидящая рядом со мной Лизбет внимательно рассматривает одну из фотографий.
— Эй, послушайте, Уэс… — начинает она, показывая на снимок.
Я жестом делаю ей знак — подождите минуточку — и возвращаюсь к прерванному разговору.
— Трое агентов, — продолжает Рого. — Один из ФБР, один из ЦРУ и еще один — из Секретной службы. Поодиночке они могли причинить только незначительный вред. А объединившись, они знают все трюки, включая и то, как обмануть три наших самых влиятельных агентства. Понимаешь? Да они луну с неба достанут, если захотят.
— Уэс, я думаю, вам стоит взглянуть на это, — говорит Лизбет.
Я снова жестом прошу ее подождать.
— Очевидно, в силовых структурах это стало чем-то вроде легенды, пока восемь лет назад не было проведено первое внутреннее расследование, — рассказывает Рого. — Мой знакомый уверяет, что Бойл направил президенту некую сверхсрочную и сверхважную памятную записку, умоляя его взять это расследование под личный контроль.
— Получается, Мэннинг и Бойл преследовали Троицу?
— Или Троица преследовала их. Насколько нам известно, все они сражались из-за доли одного и того же коррупционного пирога, — отвечает Рого.
— И ты всерьез думаешь, что эти парни так долго умудрялись сохранить свою работу и свои личности в тайне?
— Ты шутишь? Роберт Ханссен двадцать лет продавал секреты о внутренней деятельности ФБР, прежде чем его заподозрили в шпионаже. А Троица… они профессионалы в своих агентствах. Поскольку они покрывают и прикрывают друг друга, то причиненный ими ущерб возрастает втрое. И еще одна маленькая новость напоследок: одного из наших умников один-единственный раз обнаружили и опознали — где, как ты думаешь? — в маленьком симпатичном рае для террористов, известном под названием Судан.
— Судан? То есть в стране, на которой предположительно специализируется Римлянин?
— Уэс, я серьезно, — вмешивается Лизбет, размыкая кольца скоросшивателя.
— Одну секундочку, — говорю я ей. — Без шуток, Рого, — возвращаюсь я к телефону, — ты думаешь, что Римлянин получает информацию от Троицы?
— Или передает информацию Троице. Черт! Вполне возможно, что Римлянин является частью Троицы, хотя с таким же успехом это может быть любой агент Секретной службы.
Рядом со мной Лизбет вынимает фотографию из альбома и подносит ее к мазам, чтобы рассмотреть получше.
— Ты хочешь сказать, что он из ФБР или ЦРУ? — спрашиваю я у Рого.
— Нет, он из Секретной службы, — пожалуй, чересчур уверенно и поспешно отвечает мой приятель. Мне хорошо знаком этот тон, и я знаю, что он означает.
— Рого, перестань играть со мной. Рассказывай все, что тебе известно.
— Уэс, прервитесь на секунду и посмотрите на это фото, — снова вмешивается Лизбет, явно недовольная тем, что я не обращаю на нее внимания.
— Собственно говоря, это заслуга Дрейделя, — продолжает Рого. — Как только он услышал слово «ФБР», так сразу же попросил моего приятеля проверить твоих любимых следователей, агентов О'Ши и Михея. По его словам получается, что О'Ши начал работу в ФБР в июле восемьдесят шестого года, в одно время с Михеем.
— Ну и в чем проблема?
— Уэс… — умоляюще произносит Лизбет.
— Проблема, — заявляет Рого, не желая прерваться ни на минуту, — заключается в том, что Михей не работает в Бюро.
Насколько мы можем судить, он работает полевым агентом. В ЦРУ.
— Только взгляните! — восклицает Лизбет, кладя фотографию мне на колени.
У меня перехватывает дыхание, как будто кто-то врезал мне кулаком в солнечное сплетение. Когда я опускаю взгляд на фотографию, мне вообще становится нечем дышать. У меня на коленях лежит черно-белый снимок, сделанный через несколько минут после покушения. В отличие от других фотографий, на этом видна внутренняя часть трека, на которой гонщики NASCAR, механики и технические сотрудники команд обнимаются, плачут, хлопают друга по спине, пересказывая друг другу и заново переживая кошмарную сцену, которая только что разыгралась перед ними. Большинство до сих пор пребывают в шоке. Кое-кто выглядит явно разгневанным. И только один человек — уходящий прочь в дальнем правом углу снимка и оглядывающийся через плечо — выглядит необычно спокойным и даже довольным.
Поначалу он не привлекает моего внимания, поскольку одет, как и все остальные, в гоночный комбинезон. Но ошибиться невозможно — волосы у него тщательно расчесаны на пробор, а кончик уха отсутствует. Восемь лет назад меня ранили в лицо, Бойла предположительно убили, а президентство Мэннинга пошло прахом. И Михей был этому свидетелем.