— Да, в Ланкашире. И если я отправлюсь прямо сейчас, то, может быть, доберусь туда еще до полуночи.
Дональд недовольно фыркнул:
— Ты же знаешь, что это невозможно. Я поеду с тобой, чтобы заставить тебя по дороге немного поспать.
Девин усмехнулся:
— Я пошутил, но все равно я поскачу очень быстро. И расскажу тебе, что выяснил, сразу же, как только вернусь.
Он тотчас же отправился в путь. Дорога была долгой, но никогда еще он не преодолевал это расстояние так быстро. И Аманда никак не покидала его мысли. Девин в жизни не представлял, что можно так сильно желать женщину и хотеть провести с ней всю оставшуюся жизнь до последнего дня. Но это невозможно. Он вспомнил слова матери, обращенные к нему много лет назад: «Ты не знаешь, что значит так сильно любить. Надеюсь, что никогда и не узнаешь». Но он сделал именно то, от чего мать его предостерегала, — полюбил женщину, которую не может получить, и сердце его разбито.
Он не мчался в Ланкашир — он убегал от своих мыслей, и усталость ему в этом помогала. Сон все равно не шел. Он пытался уснуть две ночи подряд, но в общей сложности ему удалось поспать не больше десяти часов. А оказавшись совсем близко к ферме, Девин решил не останавливаться на третью ночь и действительно добрался до нее около полуночи. Какая ирония! Ведь и статуэтку он закопал примерно в это же время.
Он все еще не знал, о чем она должна ему поведать, но все равно вырыл ее из земли и отнес в свою старую комнату. Поставил на каминную полку, развел огонь. Вряд ли он еще когда-нибудь вернется в этот дом, но слуги продолжают поддерживать все в полной готовности — дрова у камина, свежие полотенца возле умывальника, чистые простыни, удобная постель, которую он сегодня особенно оценит. Но сначала другое.
Девин зажег несколько ламп и взял одну из них с собой на чердак. Все вещи Элейн хранились в одном углу огромного помещения — пять сундуков с одеждой, две небольшие шкатулки. Девин не собирался сегодня ночью перерывать все вещи, но открыл обе шкатулки. В одной лежали драгоценности, в другой — вся корреспонденция Элейн, довольно много писем и записок. Вот это и поможет ему уснуть, так что Девин забрал шкатулку в свою комнату, вывалил содержимое на кровать, лег и начал читать.
В основном письма были от ее старых школьных подруг в Ланкашире, два от Дональда, написанные во времена их отчужденности. Эти Девин решил не читать, Дональд уже рассказывал ему, что отнюдь не гордится тем, что наговорил тогда сестре. Множество записок от Лоренса Вулзли, в основном глупые любовные. Он не врал, он в самом деле любил мать Девина. И ничего от мужчины, чье имя ему неизвестно.
И наконец Девин нашел записку, написанную самой Элейн. Дональд добавил ее в общую стопку.
«Отдай статуэтку Девину. Очень важно, чтобы он ее не потерял. Пока он слишком мал, чтобы понять, но когда подрастет, он во всем разберется и поймет, как сильно я его любила. Когда он станет взрослым мужчиной, напомни ему про лошадку».
И все? Как, дьявол вас всех побери, эти таинственные слова приведут его к отцу? Девин сурово уставился на статуэтку, испачканную в земле. Может, имя выгравировано на фарфоре или написано на нем, просто слишком мелкими буквами, и ребенком он бы его не заметил? Да он вообще рассматривал эту статуэтку прежде, чем закопать, или нет? Девин не помнил, но очень в этом сомневался.
Он встал, взял полотенце и начал стирать землю. Отчистить не удалось только тонкий стык на животе лошади, там, где соединялись две фарфоровые половинки. Стык на спине фигурки отполировали до гладкости, но на животе особо не старались, все равно его не видно, даже если выставить лошадь на всеобщее обозрение. Но на красивом убранстве, нарисованном на лошади, никаких скрытых слов он не увидел.
Девин слишком устал, чтобы догадаться о значении таинственной записки Элейн. Даже если он отыщет на фигурке имя, это будет скорее всего имя мастера, ее сделавшего. Боже мой, по-прежнему нет ответа! Разозлившись, Девин уже собрался швырнуть статуэтку в камин, что следовало сделать много лет назад. И так и не понял, что его вдруг остановило, но он зачем-то спустился в кухню, чтобы взять нож и выковырнуть землю из стыка. Сначала он изучит каждый дюйм статуэтки, а уж потом с удовольствием ее разобьет.
Вернувшись в комнату, Девин схватил лошадку и сел на кровать, поближе к лампе. Но стоило ему кончиком ножа ковырнуть грязь, как лезвие провалилось внутрь. Скрытая трещина, причем шире, чем следовало бы, словно кто-то сделал это специально… Значит, туда можно было что-то засунуть?
Его охватило возбуждение. Он просунул лезвие внутрь до конца и повернул его. Лошадь не развалилась пополам, но кусочек фарфора откололся. К черту, он не будет даже пытаться сохранить статуэтку в целости. Девин завернул лошадь в полотенце, подошел к камину и стукнул ею по гранитной полке. Затем развернул полотенце и вытащил из обломков свернутый лист бумаги.
«Мой ненаглядный Девин!
Надеюсь, ты нашел это, уже повзрослев достаточно, чтобы понять. Я не могла рассказать тебе правду, пока ты был ребенком, хотя всегда собиралась сделать это, когда ты подрастешь. Мне очень жаль, что ты не услышал это от меня, но так распорядилась судьба. Я не ищу себе оправданий. Я очень любила твоего отца, даже когда узнала, что он недостоин любви. Сердце бывает слишком глупым. А лорд Гарт был очаровательным, красивым и говорил, что тоже любит меня. Я была слишком юной и поверила ему безоговорочно. Но он лгал. Он говорил это всем женщинам, а потом соблазнял их. Никогда не поступай так, Девин. Никогда не произноси этих слов, если они идут не от сердца.
Даже после того, как он перестал преследовать меня, добившись своего, я думала, что он женится на мне. Я не знала, что он уже был женат и даже имел детей. Он не признавался в этом до тех пор, пока я не отыскала его и не рассказала о тебе. Это меня сокрушило. Мне вдруг открылась его истинная натура. Он был всего лишь бессердечным развратником, а вовсе не человеком, которым ты бы мог гордиться. Он даже не принес своих извинений за то, что сотворил со мной, и думал, что, подарив мне дом, щедро расплатился за то, что погубил меня. Он посмел предложить мне отдать тебя в сиротский приют — самое простое решение! Вот таков зачавший тебя человек. Разумеется, я тебя никуда не отдала. Ты еще не родился, а я тебя уже любила.
Ты можешь спросить, почему я рассказываю тебе об этом теперь. Должна признаться, что я по-прежнему любила Гарта Калли, несмотря на его подлое предательство, и была очень несчастлива. И все-таки я лелеяла глупую надежду — вдруг в один прекрасный день он оставит свою семью и придет к нам? Эту надежду дарил мне его интерес к тебе после твоего рождения. Сам он не хотел тебя видеть, но прислал своего друга, лорда Вулзли. Это был единственный его хороший поступок по отношению ко мне. На любовь лорда Вулзли я могла положиться, но это письмо не про Лоренса.
Кончилось тем, что у меня не осталось к твоему отцу никаких чувств, кроме презрения, которого он и заслуживал. Это все, что я испытываю к нему сегодня. Ты уже взрослый мужчина, ты имеешь право знать, кто он такой, и составить свое мнение о нем. Может быть, он изменился и сожалеет о том, каким был когда-то. Полагаю, возможно все, и если это так, мне жаль, что я рассказала тебе правду.