– Ладно, – сказала Нелл, но без энтузиазма. – Ты знаешь, где дядя Трис? – спросила Нелл.
Джекка поморщилась. Трис мог не общаться с ней, Джеккой, но не должен был вычеркивать из своей жизни Нелл.
– Нет, – ответила Джекка, – я не знаю, где он. – Если не сменить тему, она расплачется, Нелл – тоже, и счастливее от этого никто не станет. – Мне пора идти, – сказала Джекка. – Подумай, какие вещи тебе хотелось бы иметь, и дай мне знать.
– Хорошо, – грустно пообещала Нелл.
Джекка опустила трубку на рычаг и мысленно выругала Тристана. Как он мог так жестоко поступить с любимой племянницей?
Развернув пакет, доставленный посыльным, она увидела вовсе не работы будущего художника, а набор для художественного творчества в очень красивой деревянной коробке. Нечто похожее Тристан купил для Нелл. Тогда она сказала ему, что думает о таких дорогих и бесполезных подарках.
Нахмурившись, она поставила коробку на стол и открыла ее. В ней были цветные карандаши хорошего качества.
Она не сразу заметила визитную карточку.
Доктор Тристан Олдридж
Семейная медицина
480 Парк-авеню
Нью-Йорк
Далее следовали телефонные номера.
Джекка целую минуту не сводила глаз с карточки, не вполне понимая, что видит.
– О чем задумалась? – спросила вошедшая с картиной в руках Делла. – Смотри, по-моему он неправильно пометил, и верх здесь.
Джекка не ответила, не в силах отвести взгляд от карточки.
– С тобой все в порядке? – встревожилась Делла. – Ты выглядишь так, словно собираешься упасть в обморок.
Джекка молча протянула ей карточку. Делла прочитала и ничего не поняла.
– Это было в коробке с карандашами? Какой-то доктор захотел стать художником? – Хотя Джекка не ответила, глаза Деллы зажглись пониманием. – Тот самый «тяжелый разрыв»?
Джекка кивнула.
– Похоже, он открыл кабинет здесь, в Нью-Йорке, – деловито сказала Делла. – Так чего же ты ждешь?
Джекка продолжала молчать.
– Иди! – воскликнула Делла. – Иди немедленно! Сию же минуту! – Она вложила карточку в руку Джекки и подтолкнула ее к двери. – Возможно, если ты встретишься с ним, то перестанешь пускать слезу всякий раз, когда слышишь слово «любовь».
– Я не… – начала Джекка и замолчала, ведь помощница была права.
Делла протянула ей сумочку.
– И еще возьми это, – решительно сказала она и дала ей взятый из коробки красный карандаш.
Спустя тридцать секунд Джекка уже ловила на улице такси.
Подъехав к кабинету Тристана, она едва могла дышать. Что она ему скажет? Они не виделись со дня ее бегства из Эдилина. Что, если… Она могла придумать тысячу «что, если», но ведь он прислал ей карточку… И самое главное, он перебрался в Нью-Йорк.
На стене у двери висела блестящая медная табличка. Имя Тристана было написано под именем другого мужчины. Вероятно, доктор Трис решил разделить практику с кем-то еще.
Джекка глубоко вздохнула, пожалела, что рядом нет зеркала, чтобы проверить макияж, и открыла дверь.
В приемной сидели четыре красивые молодые женщины и листали журналы.
– Похоже, я пришла, куда надо, – пробормотала она и направилась к окошку регистратуры. Там она увидела двух медицинских сестер среднего возраста.
Та, что постарше, подняла глаза на посетительницу и поинтересовалась целью ее визита.
– Я бы хотела видеть доктора Тристана Олдриджа.
– Вы должны записаться. Если хотите, могу записать вас на февраль.
Джекка растерянно заморгала. До февраля еще несколько месяцев! Она услышала за спиной какой-то звук и оглянулась. Женщины, сидевшие в приемной, смотрели на нее, словно желая сказать: на эти грабли мы уже наступали.
– Я по личному делу, – сказала она. – Он меня примет.
– Визит к врачу – всегда личное дело, – сообщила одна из медсестер. – Скажите мне свое имя, и увидитесь с доктором в феврале.
Джекка взглянула на красный карандаш, который все еще сжимала в руке.
– Не могли бы вы передать это мистеру Олдриджу?
– Конечно, – ответила женщина и бросила карандаш в стаканчик.
– Вы Джекка? – спросила вторая медсестра.
– Да.
– Подождите, я позову его.
Первая медсестра оглядела Джекку с ног до головы. Судя по выражению ее лица, она ожидала увидеть нечто другое. Но все же они знали ее имя, это было приятно.
Джекка отошла от окошка. Свободных стульев не было, и она остановилась у стены. Остальные женщины взирали на нее с жадным любопытством.
Когда открылась дверь в кабинет, а женщины одновременно вздохнули, Джекка поняла: в приемную вышел Тристан. Она выпрямилась и затаила дыхание.
Он захлопнул за собой дверь и огляделся. Прошло целое мгновение, прежде чем он ее увидел. Трис выглядел превосходно, лучше, чем ей помнилось. Джекка поняла, что любит его больше, чем считала это возможным.
– Я не перестал быть доктором, – сказал он, – но перебрался к тебе. Подумал: «Если Джо смог бросить свой магазин, значит, и я смогу уехать из своего городка».
Она шагнула к нему:
– Ты даже не позвонил.
– Знаю. Я решил, что действия – лучше, чем обещания. Мне потребовалось время, чтобы урегулировать дела. – Трис протянул ей руку. – Твой отец…
– Он сожалеет о том, что сделал, но пребывает в восторге от твоих ругательств. – Она коснулась его руки дрожащими пальцами.
Трис усмехнулся.
– Я объяснил, что он может сделать со зданием, используя очень точные анатомические термины.
Джекка подошла ближе.
– Нелл чувствует себя несчастной. Мы оба ее бросили.
– Я должен был сначала что-то сделать со своей жизнью. – Теперь он протягивал к ней обе руки. – Джекка, я люблю тебя.
Она бросилась в его объятия и поцеловала со всей страстью, накопившейся за шесть с половиной недель, когда она думала, что больше никогда его не увидит, и поняла, как пуста без него жизнь.
– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, восхитительно близко приблизив губы к ее уху.
Джекка уже хотела сказать «да», но по комнате пронесся возмущенный шепот. Они оба забыли, что вокруг люди.
Только теперь Джекка и Тристан заметили, что все женщины – и пациентки, и медсестры – смотрят на них, причем их взгляды не слишком одобрительны.
– Думаю, мне лучше все сделать по правилам, – сказал Трис, – иначе у меня не останется пациентов. – И он опустился перед Джеккой на одно колено. – Джекка, ты станешь моей… Нет, подожди. – Он порылся в кармане халата и достал коробочку с логотипом Ким.