Коннор кивнул. Становилось понятным, почему Стюарт получил работу в одной из самых престижных юридических фирм Сиднея, специализирующейся на уголовных делах.
— Так что же вы делаете, если, по-вашему, местные полицейские, возможно, рассчитывают получить часть выкупа?
Тара начала жалеть, что не предупредила Стюарта, чтобы он не заходил в своих расспросах слишком далеко, хотя, как она уже заметила, австралийцы не очень понимают, что такое «слишком далеко».
— Когда такое случается, мне надо подумать о том, чтобы самому вступить в переговоры, потому что если нашего клиента убьют, расследование наверняка будет вестись спустя рукава и похитителей едва ли поймают.
— А когда вы согласитесь вести переговоры, каков будет ваш первый шаг?
— Ну, допустим, что похититель требует миллион долларов; похитители всегда называют довольно круглую сумму и, как правило, в американских долларах. Моя главная задача как профессионального посредника — добиться по возможности самых выгодных условий. И важнее всего — чтобы похищенному не было нанесено никакого вреда. Но я никогда не начинаю переговоров, если считаю, что можно освободить похищенного, не заплатив ни цента. Чем больше вы заплатите, тем больше шансов, что преступник через некоторое время похитит еще кого-нибудь — иногда того же самого человека.
— Как часто вы начинаете переговоры?
— Примерно в половине случаев. И тогда я узнаю, с кем я имею дело — с профессионалом или с дилетантом. Чем дольше я веду переговоры, тем больше шансов, что дилетант станет бояться, что его вот-вот схватят. Через несколько дней похититель часто начинает симпатизировать похищенному, и тогда ему почти невозможно осуществить свой первоначальный план. Например, захват перуанского посольства кончился тем, что там устроили шахматное состязание, и террористы победили.
Все трое рассмеялись, и Мэгги немного расслабилась.
— А кто посылает по почте отрезанные уши, — спросил Стюарт, криво улыбнувшись, — профессионалы или дилетанты?
— Я рад, что не работаю в компании, которая вела переговоры об освобождении внука мистера Гетти. Но даже когда я имею дело с профессионалами, у меня на руках есть несколько козырей.
Коннор не обратил внимания, что у его жены и дочери уже остыл кофе.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Стюарт.
— В большинстве случаев преступник идет на похищение только один раз, и хотя похищение обычно совершается профессионалом, у него, возможно, нет или почти нет опыта ведения переговоров. Профессиональный преступник почти всегда чересчур самоуверен. Он воображает, что справится с любой трудностью. Как юрист, который думает, будто он может открыть ресторан, только потому, что он часто обедает не дома.
Стюарт улыбнулся.
— Ну, так на что похитители соглашаются, поняв, что они не получат свой миллион?
— Я могу говорить только о собственном опыте, — сказал Коннор. — Обычно я договариваюсь примерно о четверти той суммы, которую похитители сначала потребовали — конечно, в использованных банкнотах, которые нельзя выследить. В некоторых случаях мне приходилось сойтись на половине первоначальной суммы. Только один раз мне пришлось согласиться уплатить полную сумму. Но в свое оправдание, юрисконсульт, я должен сказать, что в этом случае даже сам премьер-министр получал от выкупа свою долю.
— А многие похитители выходят сухими из воды?
— Из тех случаев, в которых я принимал участие за последние семнадцать лет, только трое — то есть восемь процентов.
— Неплохо! А сколько клиентов вы потеряли?
Теперь они вступали в сферу, которой раньше даже Мэгги не решалась касаться, так что она начала нервно ерзать на стуле.
— Если вы потеряете клиента, компания все равно будет стоять за вас горой. — Коннор помедлил. — Но вам не позволят провалить дело больше двух раз.
Мэгги встала, повернулась к Коннору и сказала:
— Я хочу искупаться. Кто-нибудь пойдет со мной?
— Нет, но я, пожалуй, пойду, займусь серфингом, — Тара тоже поднялась из-за столика, пытаясь помочь матери закончить разговор.
— Сколько раз ты упала сегодня утром? — спросил Коннор, чувствуя, что, пожалуй, давно пора положить конец этим расспросам.
— Раз десять или больше, — ответила Тара. — Вот это был наихудший случай. — Она гордо указала на синяк на своем правом бедре.
— Почему вы позволили ей так рисковать, Стюарт? — Мэгги наклонилась, чтобы рассмотреть синяк.
— Потому что это дало мне возможность спасти ее и выглядеть героем в ее глазах.
— Предупреждаю вас, Стюарт, до конца недели она станет мастером по серфингу и кончится тем, что она будет спасать вас.
— Знаю, — кивнул Стюарт. — Но к тому времени, как это случится, я хочу научить ее прыгать с вышки на эластичном тросе.
Мэгги побледнела и быстро повернулась к Коннору.
— Не беспокойтесь, миссис Фицджералд, — быстро добавил Стюарт. — Задолго до этого вы все уже будете в Америке.
Тара взяла Стюарта под руку.
— Пошли, сверхчеловек. Давай найдем еще одну волну, из которой ты меня спасешь.
Стюарт вскочил и сказал, повернувшись к Коннору:
— Если вы когда-нибудь узнаете, что вашу дочь похитили, я не потребую и не приму выкупа ни в долларах, ни в какой-либо другой валюте.
Тара покраснела.
— Пошли, — сказала она, и они побежали к пляжу.
— А я впервые даже не попытаюсь вступить в переговоры, — сказал Коннор Мэгги, потягиваясь и улыбаясь.
— Приятный молодой человек, — Мэгги взяла мужа за руку. — Только жаль, что он не ирландец.
— Могло бы быть хуже, — ответил Коннор, вставая со стула. — Он мог бы быть англичанином.
Когда они шли к пляжу, Мэгги сказала:
— Знаешь, она сегодня утром пришла домой только в пять часов.
— Не говори мне, что ты всю ночь не спишь, когда Тара уходит на свидание, — Коннор улыбнулся.
— Говори потише, Коннор Фицджералд, и помни, что она — наш единственный ребенок.
— Она уже не ребенок, Мэгги, — сказал он. — Она взрослая женщина, и через год ее будут называть доктор Фицджералд.
— А ты о ней, конечно, не беспокоишься.
— Ты знаешь, что беспокоюсь, — Коннор обнял Мэгги за плечи. — Но если у нее роман со Стюартом — хотя это не мое дело, — то она могла выбрать кавалера и похуже.
— Я начала спать с тобой, только когда мы обвенчались. И даже когда мне сказали, что ты пропал без вести во Вьетнаме, я ни разу не взглянула на другого мужчину, хотя у меня не было недостатка в предложениях.
— Знаю, дорогая, — кивнул Коннор. — Но к тому времени ты уже знала, что я незаменим.