Том Лоуренс, Ларри Харрингтон и Энди Ллойд ждали его у южного портика Белого дома. «Чем лучше сшит мундир, чем колоритнее кушак, чем больше на груди орденов и медалей, тем менее значительна страна», — подумал Лоуренс, выступая вперед, чтобы приветствовать своего гостя.
— Антонио, мой дорогой друг! — сказал Лоуренс, когда Эррера обнимал его, хотя до того они встречались только один раз.
Эррера наконец отпустил его, и Лоуренс представил ему Харрингтона и Ллойда. Все они двинулись к Белому дому; засверкали фотовспышки и закрутились видеопленки. В длинном коридоре под большим портретом Джорджа Вашингтона было сделано еще несколько снимков рукопожатий и улыбок.
После положенного трехминутного позирования, когда делались новые фотоснимки, ничего серьезного не обсуждалось. Когда посторонние вышли, государственный секретарь начал наводить разговор на тему нынешних взаимоотношений между обеими странами. Лоуренс был благодарен Харрингтону за брифинг о Колумбии, который он получил утром. Теперь он мог со знанием дела обсуждать соглашение о выдаче преступников, проблему наркотиков, даже вопрос о новом метрополитене, который строила в Боготе американская компания в рамках пакета помощи зарубежным странам.
Государственный секретарь перешел к вопросу о выплате колумбийского долга Соединенным Штатам и об отсутствии паритета между импортом и экспортом, и Лоуренс стал думать о проблемах, с которыми ему предстояло скоро столкнуться.
Законопроект о сокращении вооружений застрял в комиссии, и Энди уже предупредил президента, что голоса складываются не в его пользу. Ему, наверное, придется лично встретиться с некоторыми членами Конгресса, чтобы получить возможность протолкнуть законопроект. Он знал, что ритуальные визиты конгрессменов в Белый дом всего-навсего удовлетворяют их самолюбие, чтобы, вернувшись в свои округа, они могли сообщить избирателям (если они демократы), насколько близки они к президенту, или (если они республиканцы) насколько президент зависит от их поддержки, чтобы добиться принятия того или иного законопроекта. Учитывая, что почти через год ожидались промежуточные выборы, [31] Лоуренс понимал, что в ближайшие недели ему предстояло провести несколько незапланированных встреч.
Он вернулся к нынешнему разговору, когда Эррера сказал:
— …и за это я должен особо вас поблагодарить, господин президент.
Лицо колумбийца расплылось в широкой улыбке, и трое самых влиятельных людей в Америке взглянули на него с удивлением.
— Может быть, вы повторите это, Антонио? — президент был не уверен, что он правильно расслышал слова колумбийского гостя.
— Том, мы сейчас одни в Овальном кабинете. Я хотел сказать, как я вам признателен за то, что вы лично сыграли важную роль в моем избрании.
— Сколько времени вы проработали в «Мэрилендской страховой компании», мистер Фицджералд? — спросил председатель правления.
Это был его первый вопрос в собеседовании, которое длилось уже больше часа.
— В мае будет двадцать восемь лет, мистер Томпсон, — Коннор в упор глядел на человека, который сидел перед ним.
— Ваш послужной список весьма впечатляет, — сказала женщина, сидевшая справа от председателя. — И у вас очень хорошие характеристики. Так что я хочу спросить: почему вы захотели уйти со своей нынешней работы? И, что еще важнее, почему «Мэрилендская страховая компания» готова отпустить вас?
Накануне вечером Коннор обсуждал с Мэгги, как ему ответить на этот вопрос.
— Просто скажи им правду, — посоветовала она. — И не пытайся юлить: ты никогда этого не умел.
Он и не ожидал, что она посоветует ему что-нибудь другое.
— Мое предстоявшее повышение означало перевод в Кливленд, — ответил он. — И мне казалось, что я не могу просить жену оставить свою работу в Джорджтаунском университете. Ей было бы трудно найти аналогичную работу в штате Огайо.
Третий член совета, проводившего собеседование, кивнул. Мэгги заранее сообщила Коннору, что у одного члена совета сын учится на старшем курсе Джорджтаунского университета.
— Наверное, нам незачем вас больше задерживать, — сказал председатель. — Спасибо, мистер Фицджералд, что вы пришли побеседовать с нами.
— Не за что, — Коннор поднялся.
К его удивлению, председатель встал и, обойдя стол, подошел к нему.
— Не согласитесь ли вы вместе с женой прийти к нам на ужин на будущей неделе? — спросил он, провожая Коннора до двери.
— Охотно, сэр, — ответил Фицджералд.
— Бен, — поправил председатель. — Никто в нашей фирме не называет меня «сэр» — и уж во всяком случае никто из старших сотрудников. — Он улыбнулся и тепло пожал Коннору руку. — Я попрошу свою секретаршу завтра позвонить вам на работу и назначить дату. С удовольствием ожидаю возможности познакомиться с вашей женой. Кажется, ее зовут Маргарет?
— Да, сэр, — ответил Коннор и добавил: — А я буду рад познакомиться с миссис Томпсон, Бен.
Глава администрации Белого дома поднял трубку красного телефона, но не сразу узнал голос.
— У меня есть сведения, которые могут показаться вам полезными. Извините, что это заняло так много времени.
Ллойд быстро схватил желтый блокнот и взял ручку. Ему не нужно было нажимать какие-либо кнопки: каждый разговор по этому телефону автоматически записывался на пленку.
— Я только что вернулся из десятидневной поездки в Боготу, и кто-то там добился того, что передо мной не просто захлопнули дверь, но заперли ее на замок и на все засовы.
— Значит, Декстер, должно быть, узнала, за чем вы гоняетесь, — сказал Ллойд.
— Да, я думаю, через несколько минут после того, как я побеседовал с местным начальником полиции.
— Означает ли это, что Декстер знает, на кого вы работаете?
— Нет, я обезопасил себя с этой стороны: потому-то мне и потребовалось столько времени, чтобы добраться до вас. И я могу вам обещать, что после того, как я поводил за нос одного из ее холуев, она нипочем не догадается, кому я докладываю. Наш атташе по культуре в Боготе сейчас следит за всеми известными наркодельцами, за всеми мелкими шестерками в отделе по борьбе с торговлей наркотиками и за доброй половиной местной полиции. Его отчет будет таким пухлым, что они его и за месяц не прочтут, не говоря уже о том, чтоб догадаться, чем я там занимался.
— Нашли вы что-нибудь, что мы можем выставить против Декстер?
— Ничего такого, что она не смогла бы объяснить своим обычным словоблудием. Но все указывает на то, что за убийством Гусмана стоит ЦРУ.
— Мы и так это знаем, — сказал Ллойд. — Президента заботит то, что хотя у нас есть безупречный осведомитель, он не годится в качестве свидетеля, потому что он лично выгадал на этом убийстве. Есть у вас кто-нибудь, кого можно было бы выставить в суде?