Чтобы компенсировать недальновидность учителя, Уильям ходил по пятам за всеми досягаемыми родственниками и просил их задавать ему примеры для устного счёта. Вскоре оказалось, что бабушку Кэббот невозможно убедить в том, что деление целого числа на четыре даёт тот же результат, что и умножение его на одну четверть: в её руках эти два действия часто давали различные результаты. А бабушка Каин очень старалась и мужественно пыталась справиться с простыми дробями, сложными процентами и проблемой раздела восьми кексов между девятью детьми.
«Бабушка, – сказал Уильям ласково, но твёрдо, когда та не смогла найти решение очередной его задачки, – купи мне логарифмическую линейку, и я не буду беспокоить тебя».
Она была поражена ранним развитием своего внука, но купила ему просимую игрушку, хотя и не была уверена, что он умеет ею пользоваться. Так бабушка Каин впервые в своей жизни узнала самый простой способ решения любой проблемы.
У Ричарда стали появляться проблемы на востоке. Председатель Лондонского филиала скончался на рабочем месте, и Ричард почувствовал, что его присутствие необходимо на Ломбард-стрит. Он предложил Анне сопровождать его вместе с Уильямом в Европу, что пойдёт мальчику на пользу: он побывает во всех местах, о которых ему так много рассказывал мистер Монро. Анна, ни разу не бывавшая в Европе, набила три огромных корабельных чемодана элегантными и дорогими новыми платьями, в которых собиралась завоёвывать Старый Свет. Уильям же посчитал, что со стороны матери будет несправедливо не разрешить ему взять с собой такую необходимую в путешествии вещь, как велосипед.
Каины на поезде доехали до Нью-Йорка, чтобы сесть на «Аквитанию», отправлявшуюся в Саутгемптон. Анна ужаснулась при виде множества уличных торговцев-иммигрантов и была счастлива подняться на борт и расположиться в своей каюте. А Уильям был поражён строениями Нью-Йорка, ведь до того момента он считал, что самым большим зданием в Америке, а может быть, и в мире является банк его отца. Он хотел купить розово-жёлтое мороженое, которое разносил человек в белом одеянии и соломенной шляпе, но отец и слышать об этом не захотел, да у Ричарда и денег-то в кармане никогда не было.
Мальчик с первого взгляда влюбился в огромное судно и быстро подружился с капитаном, который показал ему все отсеки этой примы компании «Кунард». Ричард и Анна, которые сидели, естественно, за капитанским столом, перед долгим путешествием посчитали необходимым извиниться за то, что их сын отнимает так много времени у экипажа.
«Ничего страшного, – ответил седобородый капитан. – Мы с Уильямом уже стали хорошими друзьями. Жаль, не смог ответить на все его вопросы относительно времени, скорости и расстояний. Мне придётся каждый вечер брать уроки у старшего механика, чтобы обрести уверенность в своих знаниях».
«Аквитания» вошла в пролив Солент, чтобы пришвартоваться в Саутгемптоне после шестидневного путешествия. Уильям не хотел покидать судно, и слёзы уже казались неизбежными, если бы не восхитительный вид «Серебряного призрака» – «Роллс-Ройса», ждавшего их на причале с шофёром, готовым умчать их в Лондон. Ричард принял моментальное решение отправить эту машину в Нью-Йорк по окончании поездки, и это было самое экстравагантное из его решений. Анне он объяснил – довольно неубедительно, – что хочет показать её Генри Форду.
В Лондоне семейство Каин остановилось в гостинице «Ритц» на Пиккадилли, что было недалеко от офиса Ричарда в Сити. Пока Ричард был занят, Анна использовала момент для того, чтобы показать Уильяму лондонский Тауэр, Букингемский дворец и смену караула гвардейцев. Уильяму всё показалось «отличным» – за исключением английского акцента, который он не понимал.
– Почему они говорят не так, как мы, мама? – потребовал он ответа и с удивлением услышал, что вопрос чаще задают обратный, поскольку «они» появились раньше. Больше всего Уильяму нравилось наблюдать за солдатами, стоящими на карауле у Букингемского дворца, – в красных мундирах с блестящими бронзовыми пуговицами. Он попытался заговорить с ними, но те смотрели в пустоту и даже не моргали.
– А мы можем забрать одного домой? – спросил он у матери.
– Нет, дорогой, они стоят здесь, чтобы охранять короля.
– Но у него их так много, можно мне взять одного?
В качестве «особого знака внимания» – так говорила Анна, – Ричард позволил себе во второй половине дня отвезти жену и сына в Вест-Энд на представление традиционного театра английской пантомимы под названием «Джек и бобовый росток», которое давали на лондонском ипподроме. Уильяму сразу понравился Джек, и он был готов срубить каждое дерево вокруг себя, воображая, что на нём прячется великан. После спектакля они пили чай в «Фортнум энд Мэйсон» на Пиккадилли, и Анна позволила Уильяму две булочки со взбитыми сливками и новомодную штучку под названием «пончик». На следующий день Уильяма пришлось опять вести в чайную комнату «Фортнума», чтобы он съел ещё «пончиков со сливками», как он их называл.
Однако праздник для Уильяма и его матери пролетел быстро, а Ричард, довольный успехами на Ломбард-стрит и новым управляющим, начал подбирать день для их возвращения. Из Бостона ежедневно приходили телеграммы, которые заставляли его спешить на своё место председателя. И вот когда одна из них сообщила, что на хлопкоперерабатывающем заводе в Лоуренсе, штат Массачусетс, забастовало двадцать пять тысяч рабочих, а его банк сделал большие вложения в это предприятие, он принял решение отправляться через три дня.
Уильяму не терпелось вернуться домой, рассказать мистеру Монро обо всех восхитительных вещах, которые он делал в Англии, и вновь встретиться с бабушками. Он был уверен, что те никогда не ходили в настоящий театр с живыми актёрами и простой публикой. Анна тоже была бы счастлива попасть домой, хотя поездка ей нравилась не меньше, чем Уильяму, поскольку её платья и красота с восторгом были приняты островитянами Северного моря, обычно не склонными к выставлению своих мнений напоказ.
В качестве последней радости за день до отплытия Анна взяла Уильяма на чай, который устраивала жена новоназначенного председателя лондонского филиала банка Ричарда. У неё тоже был сын восьми лет по имени Стюарт, и Уильям после двух недель, в течение которых они играли вместе, привык к своему новому другу и стал считать его неотъемлемой частью своей жизни. Чаепитие, впрочем, оказалось несколько скомканным, поскольку Стюарт чувствовал себя неважно, и Уильям – из солидарности со своим новым приятелем – сказал, что собирается болеть тоже. Анна и Уильям возвратились в «Ритц» раньше, чем планировали. Однако Анну это не слишком выбило из колеи, поскольку у неё появилось время приглядеть за укладкой своих чемоданов, а недомоганию Уильяма она не придала большого значения, считая, что он просто подражает Стюарту. Но когда вечером она отправляла сына спать, то обнаружила, что он не говорил попусту и у него и в самом деле высокая температура. За ужином она сказала об этом Ричарду.
– Возможно, он перевозбудился при мысли о возвращении домой, – ответил он не слишком уверенно.
– Надеюсь, что так, – сказала Анна, – не хотелось бы везти его больным.