– И славу, – прибавил сэр Бернард.
Американский посол рассмеялся.
– Мне сказали, что официальное сообщение будет сделано через несколько дней.
Оба джентльмена посмотрели на Авеля, который сидел молча.
– Можно будет мне первому поздравить вас, ваше превосходительство? – поинтересовался сэр Бернард. – Я желаю вам удачи на новом посту.
Авель покраснел, услышав слова, которые вот уже несколько месяцев каждое утро говорил своему отражению в зеркале.
– Вам придётся привыкать к тому, что к вам будут обращаться «ваше превосходительство», – продолжал английский посол, – а также к куче ещё менее приятных вещей, особенно ко всем этим чёртовым приёмам, которые вам придётся посещать. Если у вас уже есть проблемы с весом, то они – ничто по сравнению с теми, которые будут у вас по окончании срока пребывания в должности.
Американский посол улыбнулся.
– Могу только присоединиться к пожеланиям успеха. Когда вы в последний раз были в Польше? – спросил он.
– Я был дома с коротким визитом несколько лет назад, – ответил Авель. – И всё время хочу вернуться.
– Что ж, вы вернётесь триумфально, – заметил Флетчер Уоррен. – Вы видели наше посольство в Польше?
– Нет, не видел, – признался Авель.
– Неплохое здание, – сказал сэр Бернард. – Оно напомнит вам о том, что колониальный стиль установился в Европе только после Второй мировой войны. Но еда отвратительна. Полагаю, вам надо будет с этим что-то делать. Боюсь, у вас не будет другого выхода, кроме как построить отель «Барон» в Варшаве. Говорю вам как посол: это минимум, которого они могут ждать от старого поляка.
Авель сидел радостный и смеялся незатейливым шуткам сэра Бернарда. Он понял, что выпил слишком много портвейна, и чувствовал себя легко и непринуждённо. Он не мог дождаться возвращения в Америку, чтобы сообщить Флорентине, что его назначение вот-вот станет свершившимся фактом. Она будет так горда за него. Авель решил, что по возвращении в Нью-Йорк тут же вылетит в Сан-Франциско и всё уладит. Он заставит себя полюбить этого мальчишку Каина. Кстати, надо перестать называть его мальчишкой Каином. Да, а как его зовут – Ричард? Ну да, Ричард. Авель принял решение и сразу почувствовал облегчение.
После того как трое джентльменов вернулись в зал к дамам, Авель тронул британского посла за плечо.
– Мне пора возвращаться, ваше превосходительство.
– В свой «Барон»? Позвольте мне проводить вас к машине, дорогой друг.
Супруга посла пожелала Авелю доброй ночи.
– Спокойной ночи, леди Берроуз, и благодарю за прекрасный вечер.
– Мне не полагается знать об этом, но я поздравляю вас с новым назначением. Вам, наверное, очень приятно будет вернуться в страну, где вы родились, в качестве главного представителя своей новой родины?
– Да, это так, – просто ответил Авель.
Сэр Бернард проводил его по мраморным ступеням английского посольства к машине. Водитель открыл дверцу.
– Доброй ночи, Росновский, – сказал сэр Бернард, – и желаю вам удачи в Варшаве. Кстати, как вам понравилась наша кухня, – вы ведь впервые были в английском посольстве?
– Нет, это уже второй раз.
– Вы уже бывали здесь?!
– Да, но когда я был здесь в последний раз, меня кормили на кухне, и еда была такая вкусная, какой я не ел много лет.
Авель улыбнулся, садясь в машину. По лицу сэра Бернарда было видно, что он не знает, верить гостю или нет.
Авель уже завтра улетел бы в Америку, но ему ещё предстоял ужин с Флетчером Уорреном вечером следующего дня.
Ужин у американского посла оказался очередным приятным мероприятием. Авеля заставили рассказать, как так случилось, что его однажды накормили в английском посольстве. Слушая его историю, все смотрели на него с удивлением и восхищением. Авель не был уверен в том, что ему поверили, когда он рассказывал, как чуть было не лишился руки, но всем очень понравился серебряный браслет, и в тот вечер к нему несколько раз обращались со словами «ваше превосходительство».
На следующий день Авель поднялся рано и был готов к возвращению домой. «DC-8» вылетел в Белград, где его задержали на шестнадцать часов, которые потребовались для починки самолёта, – Авелю сказали, что что-то случилось с шасси. Он сидел в зале ожидания и потягивал совершенно непригодный для питья югославский кофе. Наконец самолёт взлетел, но только для того, чтобы сесть в Амстердаме. На этот раз пассажиров попросили пересесть в другой лайнер.
В итоге, когда Авель прибыл в «Айдлуайлд», оказалось, что он провёл в пути тридцать шесть часов. Он так устал, что едва передвигал ноги. Пройдя таможенный контроль, Авель увидел приближающуюся к нему толпу репортёров; отовсюду доносились щелчки затворов фотоаппаратов и мелькали вспышки блицев. Он сразу же улыбнулся, подумав, что официальное заявление о его назначении американским послом в Польше уже сделано. Он выпрямился как мог и с достоинством пошёл вперёд, тщательно скрывая свою хромоту.
Вдруг Авель заметил смертельно бледного Джорджа. У него упало сердце, когда он вышел в зал и репортёр не спросил его о том, как он чувствует себя в качестве первого американского поляка, назначенного послом в Варшаву, а выкрикнул:
– Что вы можете сказать по поводу обвинений в ваш адрес?
Фотоаппараты продолжали мигать вспышками, а вопросы посыпались градом:
– Справедливы ли выдвинутые против вас обвинения, мистер Росновский?
– Сколько вы на самом деле заплатили конгрессмену Осборну?
– Вы отрицаете обвинения?
– Вы вернулись в Америку, чтобы предстать перед судом?
Репортёры записывали ответы Авеля, хотя он ничего не говорил.
– Вытащи меня отсюда! – крикнул Авель поверх голов.
Джордж протиснулся к другу, схватил его за руку и потащил сквозь толпу к машине. Сев в поджидавший его «Кадиллак», Авель пригнулся и закрыл лицо рукой, а фотокорреспонденты всё снимали и снимали. Джордж приказал водителю немедленно трогаться.
– В отель «Барон», сэр?
– Нет, в бывшие апартаменты мисс Росновской на Пятьдесят седьмой улице, – велел Джордж.
– Почему? – спросил Авель.
– Потому что «Барон» кишит репортёрами.
– Ничего не понимаю! – воскликнул Авель. – В Стамбуле меня принимали как без пяти минут посла, а по возвращении домой я оказываюсь преступником. Чёрт возьми, что происходит, Джордж?
– Ты хочешь услышать историю от меня или дождёшься встречи с адвокатом? – спросил Джордж.
– А кого ты нанял защищать мои интересы?
– Траффорда Джилкса, лучшего адвоката Америки.
– И самого дорогого.
– Не думаю, что тебе следует беспокоиться о деньгах в такой момент, Авель.