Уильям был поражён видом различных офисов, хранилищ, операционных залов, кабинетов обмена валюты, зала заседаний совета директоров и кабинета председателя. По сравнению с банком «Каин и Кэббот» банк Лестера был значительно крупнее, а когда он получил свою ежегодную выписку по счёту, к которой прилагался сводный годовой отчёт банка, то узнал, что банк имеет существенно более широкую ресурсную базу, чем «Каин и Кэббот». По дороге домой в автомобиле Уильям хранил молчание и был задумчив.
– Ну, Уильям, тебе понравилось в моём банке? – радушно спросил Чарльз Лестер.
– О да, сэр, – ответил Уильям, – мне, конечно же, очень понравилось. – Он помолчал минуту и добавил: – Я хочу однажды стать председателем совета директоров вашего банка, мистер Лестер.
Чарльз Лестер рассмеялся и за обедом в компании друзей рассказал о том, как среагировал молодой Уильям Каин на посещение «Лестер и К°». Это развеселило и позабавило присутствующих.
И только Уильям не счёл свои слова за шутку.
Анна была шокирована, когда Генри пришёл к ней просить ещё денег.
– Это столь же надёжно, как вложить их в покупку дома, – убеждал он её. – Спроси Алана Ллойда. Как председатель совета директоров банка он будет блюсти исключительно твои интересы.
– Но двести пятьдесят тысяч… – засомневалась Анна.
– Прекрасная возможность, моя дорогая. Рассматривай это как вложение, которое принесёт тебе ещё столько же через два года.
После продолжительных уговоров Анна опять сдалась, и жизнь вернулась в привычную колею. Однако когда она решила проверить свой инвестиционный портфель в банке, то неожиданно выяснила, что понесла убытки в сто сорок тысяч долларов, хотя Генри, казалось, продолжал встречаться с нужными людьми и заключать выгодные сделки. Она подумала о том, чтобы проконсультироваться с Аланом Ллойдом из «Каин и Кэббот», но, в конце концов, отказалась от этой мысли: это означало бы проявить недоверие к мужу, а она хотела, чтобы весь мир его уважал. И конечно же, ей не хотелось думать, что кредиты были предоставлены без одобрения Алана.
Анна вновь стала ходить к доктору Макензи, чтобы выяснить, сможет ли она родить второго ребёнка, но доктор всё ещё не советовал ей этого. С учётом высокого кровяного давления, ставшего причиной предыдущих выкидышей, Андрю Макензи считал, что в тридцатипятилетнем возрасте Анне поздно вновь становиться матерью. Анна обсудила своё намерение с бабушками, но они были полностью согласны с мнением заботливого доктора. Ни одной из них не нравился Генри, а мысль о том, что потомок Осборна может после их смерти претендовать на состояние семьи Каинов, нравилась им ещё меньше. Анна начала смиряться с фактом, что Уильям останется её единственным ребёнком. Генри сердился на это и называл её предательницей, говоря, что если бы Ричард был жив, то она попыталась бы ещё раз. Она думала о том, насколько различны два её мужа, но не могла понять, по каким причинам она любила их обоих. Она попыталась успокоить Генри, молясь о том, чтобы его бизнес успешно развивался и он был занят им постоянно. А он, конечно, допоздна задерживался в офисе.
Это случилось в один из октябрьских понедельников после выходных, во время которых они отметили вторую годовщину своей свадьбы. Анна стала получать анонимные письма от «друга», в которых говорилось, что Генри можно видеть гуляющим по Бостону в компании другой женщины, причём имя этой женщины автор письма не удосужился упомянуть. Анна тут же сжигала письма и, хотя они обеспокоили её, никогда не обсуждала их с Генри, надеясь, что очередное письмо окажется последним. Она не смогла собраться с силами и спросить Генри об этом, даже когда он попросил её о новых ста пятидесяти тысячах долларов.
– Я потеряю контракт, если у меня немедленно не будет этой суммы, Анна.
– Но ведь это всё, что у меня есть, Генри. Если я отдам тебе эту сумму, у меня не останется ничего.
– Один только этот дом, должно быть, стоит больше двухсот тысяч. Ты завтра же можешь заложить его.
– Дом принадлежит Уильяму.
– Уильям, Уильям, Уильям! Уильям постоянно стоит на моём пути к успеху! – закричал Генри, хлопая дверью.
Он вернулся домой после полуночи с виноватым видом и сказал ей, что предпочитает, чтобы она не трогала свои деньги, а он справится и без них, лишь бы только они всё время были вместе. Анну его слова успокоили, и они занялись любовью. На следующее утро она подписала чек на сто пятьдесят тысяч долларов, стараясь не думать о том, что остаётся без цента до тех пор, пока Генри не провернёт все свои сделки. Ей даже пришла в голову мысль о том, что Генри запросил именно ту сумму, которая у неё оставалась, и это неслучайно.
В следующем месяце у Анны не начались месячные.
Доктор Макензи был взволнован, но попытался это скрыть, бабушки пришли в ужас и скрывать этого не стали. А Генри был счастлив и заверил Анну, что это самое чудесное событие во всей его жизни. Он даже согласился построить новое детское отделение больницы, как намеревался сделать Ричард перед смертью.
Когда Уильям из письма матери узнал о том, что случилось, он погрузился в глубокие размышления и даже своему другу Мэттью не мог сказать, какая проблема его беспокоит. В следующую субботу Уильям – с особого разрешения директора Реглана – сел в поезд и поехал в Бостон. По прибытии в город он снял со своего счёта сто долларов и направился на Джефферсон-стрит в юридическую контору «Коэн, Коэн и Яблонз». Там его принял старший партнёр Томас Коэн – худой высокий мужчина с крупной челюстью. Он не скрывал своего удивления от того, что Уильям обращается к нему за помощью.
– Меня ещё никогда не нанимал шестнадцатилетний юноша, – начал мистер Коэн. – Для меня это внове… – Он поколебался и добавил: -…мистер Каин. – Было видно, что имя мистера Каина ему непросто произнести. – Тем более, что ваш отец – как бы это сказать, – не славился симпатией к моим единоверцам.
– Мой отец, – возразил Уильям, – высоко ценил достижения еврейского народа и, в частности, испытывал особое уважение к вашей фирме, даже тогда, когда вы выступали от имени его конкурентов. Я несколько раз слышал, как он весьма уважительно отзывался о вас лично. Поэтому не вы выбрали меня, а я – вас, мистер Коэн. По-моему, этого аргумента вполне достаточно.
Мистер Коэн тут же оставил сомнения по поводу юного возраста Уильяма.
– Хорошо-хорошо. Я полагаю, что могу сделать исключение для сына Ричарда Каина. Итак, чем я могу вам помочь?
– Мне нужны ответы на три вопроса, мистер Коэн. Во-первых, я хочу знать следующее. Если моя мать, миссис Осборн, родит ребёнка – сына или дочь, – то будет ли этот ребёнок иметь законные права на фонд семьи Каинов? Во-вторых, есть ли у меня обязательства по закону перед мистером Генри Осборном вследствие того, что он является мужем моей матери? И в-третьих, в каком возрасте я смогу настаивать на том, чтобы мистер Генри Осборн покинул мой дом на Луисбург-сквер в Бостоне?
Перо Томаса Коэна яростно рвало бумагу, оставляя мелкие синие пятнышки на уже забрызганном чернилами столе.