– Я не пойду, – твёрдо сказал Владек, хотя уйти очень хотелось.
– Тихо, малыш! – повторил отец, на этот раз уже громче.
– Но почему? – спросил барон, и в его голосе послышалось сожаление.
– Я никогда не оставлю Флору, никогда.
– Флору? – спросил барон.
– Это моя старшая дочь, – вмешался Коскевич. – Не думайте о ней, господин барон. Мальчик сделает так, как ему скажут.
Все замолчали. Барон секунду подумал. Владек продолжал плакать нарочитыми слезами.
– Сколько лет девочке? – справился барон.
– Четырнадцать, – ответил охотник.
– А она может работать на кухне? – спросил барон, с облегчением заметив, что Елена Коскевич не собирается плакать вместе с сыном.
– О да, господин барон, – ответила мать. – Флора умеет готовить, умеет шить, умеет…
– Хорошо, тогда она тоже пусть приходит. Я жду их завтра утром в семь часов.
Барон подошёл к двери и улыбнулся Владеку, а тот улыбнулся ему в ответ. Владек выиграл свою первую сделку, и, пока его обнимала мать, он пристально смотрел на дверь. Вдруг он услышал её шёпот:
– Мамин малыш, что теперь с тобой будет?
Владек и сам не мог дождаться ответа на этот вопрос.
За ночь Елена Коскевич собрала пожитки для Владека и Флорентины, что было довольно просто, ибо и всё имущество семьи можно было собрать очень быстро. Утром остающиеся члены семьи стояли перед дверью и смотрели, как они идут в замок, неся под мышкой небольшие бумажные свёртки. Флорентина, высокая и грациозная, всё время оглядывалась, плакала и махала рукой, а Владек, невысокий и неуклюжий, ни разу не обернулся. Флорентина крепко держала Владека за руку до самого замка. Теперь они поменялись ролями, с этого дня она зависела от него.
Их явно дожидался человек в шитой зелёной ливрее, который ответил на их робкий стук в дубовую дверь. Оба подростка в своё время с восторгом рассматривали в городе мундиры русских офицеров, но они никогда не видели ничего более роскошного, чем этот слуга в ливрее, который возвышался над ними как монумент и был, несомненно, важной персоной. В холле они прошли по толстому ковру, и Владек во все глаза разглядывал красно-зелёный узор, восхищаясь его красотой и размышляя, не надо ли снять ботинки. Они как заворожённые позволили отвести себя в спальни, приготовленные для них в западном крыле. Отдельные спальни, – смогут ли они заснуть? Хорошо, что есть хотя бы дверь между комнатами, им не придётся разлучаться, но первые ночи они спали вместе в одной кровати.
Когда они оба распаковали свои пожитки, Флорентину отвели на кухню, а Владека – в комнату для игр в южном крыле, чтобы познакомить его с сыном барона Леоном. Это был высокий приятный мальчик, который так дружелюбно его приветствовал, что Владек – к своему удивлению и облегчению – забыл, что готов был встретить его в штыки. Леон рос в одиночестве, и у него не было приятеля для игр, кроме его няни, преданной литовской женщины, которая выкормила его и воспитывала после безвременной смерти его матери. Коренастый крепыш из леса, кажется, будет хорошим компаньоном. По крайней мере, одно они знали твёрдо: они равны между собою.
Леон тут же предложил Владеку познакомиться с замком, и прогулка по нему заняла остаток утра. Владек был поражён размерами здания, богатством мебели, коврами в каждой комнате. Как объяснил Леон, основная часть замка была выстроена в эпоху ранней готики, как будто Владек понимал, что это такое. Владек только кивал головой. Затем Леон провёл своего нового друга в подвалы, где лежали винные бутылки, покрытые пылью и паутиной. Больше всего Владеку понравилась огромная столовая с высокими сводами, опирающимися на колонны, и каменным полом. По всем стенам были развешаны головы зверей: бизон, медведь, олень, кабан и росомаха. В конце комнаты под оленьими рогами помещался герб барона. Семейный девиз Росновских звучал так: «Удача покровительствует храбрым».
После обеда, на котором Владек съел очень мало, поскольку не справился с ножом и вилкой, он познакомился с учителями, которые приветствовали его не слишком тепло, а вечером рассказывал Флорентине о своих приключениях. Она не сводила взволнованных глаз с его лица, даже раскрыла рот от удивления, особенно когда услышала про нож и вилку, которые Владек показал ей на пальцах, сведя их на правой руке плотно вместе и растопырив – на левой.
Учение начиналось ещё до завтрака в семь часов и продолжалось весь день с короткими перерывами на еду. Поначалу Леон явно опережал Владека, но Владек так решительно боролся с книгами, что через несколько недель разрыв стал уменьшаться. Одновременно между мальчиками крепли отношения дружбы и соперничества. Немецкий и польский учителя с трудом воспринимали сына барона и сына охотника как равных, но с неохотой признавали, что Котовский сделал правильный выбор. Впрочем, отношение учителей к Владеку никогда не волновало его, поскольку он видел: Леон относился к нему как к ровне.
Барон дал знать, что доволен продвижением в учёбе, которого добились мальчики, и время от времени присылал Владеку одежду и игрушки. Первоначальное бесстрастное восхищение бароном на расстоянии сменилось уважением, и, когда мальчику пришло время вернуться в домишко в лесу, чтобы встретить с отцом и матерью Рождество, он сильно расстроился от предстоящей разлуки с Леоном.
Его волнения были обоснованными. Несмотря на то, что он был рад видеть мать, даже короткого срока в три месяца в замке барона было достаточно, чтобы у него раскрылись глаза на недостатки его прежнего дома, о которых он раньше и не догадывался. Праздники никак не кончались. Владек чувствовал, что задыхается в тесном домишке, состоящем из одной комнаты и чердака, ему не нравилась здешняя еда, подаваемая в таких скудных количествах и поедаемая большей частью руками. Кроме того, в замке никто не делил на девятерых. Через две недели Владек уже не мог дождаться, когда вернётся к Леону и барону. Каждый день он проходил шесть вёрст до замка и не мог отвести глаз от стен, окружавших имение.
Флорентина восприняла возвращение гораздо спокойнее, она не могла понять, что их жилище больше никогда не будет домом для Владека. Яцек не знал, как относиться к мальчику, который теперь был прилично одет, прилично говорил и в свои шесть лет рассуждал о вещах, в которых его отец ничего не понимал, да и не хотел понимать. Ему казалось, что мальчик ничего не делает, только читает книги целыми днями. Что же из него получится? Если человек не умеет колоть дрова или поймать зайца, как он сможет честно заработать себе на жизнь? Он тоже не мог дождаться, когда кончатся праздники.
Елена была горда за Владека и поначалу не хотела замечать, что между ним и остальными детьми пролегла черта. Но, в конце концов, этого избежать не удалось. Как-то вечером Стефан и Франтишек играли в солдатиков, выступая генералами противостоящих армий, а когда Владек попросился к ним, отказали.
– Почему меня никогда не берут в игру? – закричал Владек. – Я тоже хочу научиться воевать.
– Потому что ты не наш, – заявил Стефан. – Ты ненастоящий наш брат.