— Не важно, — отступив, ответил Жан-Пьер, не желая, чтобы его запомнили, и проклиная ту почтительность, с которой монакцы относятся к богачам.
Стивен, наблюдавший за происходящим от стойки бара, осторожно показал знаками, что нужно уходить. В два часа ночи компаньоны собрались в номере 217.
— Какая глупая ошибка! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Почему я не додумался зарезервировать место, как только узнал, что так поступил Харви!
— Нет, это моя ошибка. Я ничего не понимаю в казино, и поэтому надо было разобраться ещё во время репетиций! — сокрушался Робин, теребя свои недавно приобретённые усы.
— Успокойтесь, никто не виноват, — вмешался Стивен. — У нас есть ещё три ночи, поэтому не будем паниковать. Давайте-ка лучше подумаем, как решить проблему с местом. Сейчас мы все расходимся по своим номерам и отдыхаем, а в десять утра снова встречаемся здесь, в этой комнате.
Компаньоны разошлись немного подавленные. Робин четыре часа просидел в отеле на нервах. Джеймс замёрз и устал на больничной автостоянке. Стивена тошнило от томатного сока, а Жан-Пьер простоял на ногах у стола баккара, напрасно ожидая место, которое было заказано для другого игрока.
Харви снова нежился на солнце. Он уже порозовел и к концу недели надеялся загореть покрасивее. Как писала «Нью-Йорк таймс», цена золота продолжала расти, немецкая марка и швейцарский франк стояли крепко, в то время как доллар понижался по отношению ко всем валютам, кроме фунта стерлингов. Фунт стоил 2 доллара 42 цента. Харви подумал, что более реалистичная цена фунта была бы 1 доллар 80 центов и чем скорее это произойдёт, тем лучше.
В голове лениво бродила мысль «ничего нового», когда вдруг пронзительный звонок французского телефона разбудил его. Харви никак не мог привыкнуть к звуку иностранных телефонов. Почтительный стюард выскочил на палубу с трубкой на длинном шнуре.
— Привет, Ллойд. Не знал, что ты в Монте… Может, встретимся?.. В восемь вечера?.. Я тоже… Даже начинаю чернеть… Наверное, старею… Что?.. Великолепно, тогда увидимся.
Харви положил трубку и распорядился принести большой бокал виски со льдом. Он опять улёгся, не без удовольствия возвращаясь к плохим финансовым новостям.
— По-моему, это наилучший выход из положения, — сказал Стивен.
Все согласно кивнули.
— Жан-Пьер, забудь о баккара и забронируй место рядом с Харви у его стола в «Салон дез Америк», где играют в блэкджек. Придётся подождать, пока он переберётся туда. Мы знаем номера обоих мест, на которых он играет, и соответственно скорректируем наши планы.
Жан-Пьер набрал номер казино и попросил к телефону Пьера Катталано:
— Пожалуйста, зарезервируйте мне второе место за столом номер два на игру в блэкджек на вечер сегодня и завтра.
— Но, месье, боюсь, что это место уже занято. Подождите, пожалуйста, минутку, я проверю.
— Может быть, сто франков сделают его свободным? — поинтересовался Жан-Пьер.
— Разумеется, месье. Когда придёте, подойдите ко мне, я всё улажу.
— Благодарю, — сказал Жан-Пьер и положил трубку. — Все под контролем.
У него на лбу блестели капельки пота, хотя, если бы ему не предстояло ничего, кроме как заказать место, ни одной капли не появилось бы. Все разошлись по своим номерам.
Когда часы на городской площади пробили полночь, Робин терпеливо ждал в номере 217.
Джеймс сидел в машине на больничной автостоянке, мурлыкая «Я прекрасно обхожусь без тебя». Стивен сидел в баре «Салон дез Америк» с бокалом томатного сока, а Жан-Пьер играл в блэкджек, сидя на втором месте за столом № 2. И Стивен, и Жан-Пьер одновременно увидели, как в зал, оживлённо болтая с мужчиной в ярком клетчатом пиджаке, вошёл Харви. Такой пиджак в другом месте, кроме заднего двора своего дома, мог носить только техасец. Жан-Пьер тут же поднялся из-за стола и подошёл к бару:
— Нет, все. Я сдаюсь.
— Нет, ты не сдаёшься, — шепнул ему Стивен. — Возвращаемся в отель.
Когда четверо собрались в номере 217, настроение у всех было мрачное, но все согласились, что Стивен принял правильное решение. Нельзя было рисковать операцией, а именно это и могло случиться, если бы приятель Харви запомнил Жан-Пьера.
— Наша первая операция начинает казаться чересчур удачной, чтобы поверить, что у нас все получилось на самом деле, — сказал Робин.
— Не говори глупости, — возразил Стивен. — Тогда у нас тоже было две ложные тревоги, а в последнюю минуту пришлось вообще импровизировать на ходу. Мы не можем ожидать, что Харви сам подойдёт к нам и просто отдаст свои денежки. Ладно, забудем об этом, сейчас все идите к себе и поспите.
Компаньоны разошлись по номерам, но никто не смог заснуть: сказывалось напряжение последних дней.
— Пожалуй, на сегодня хватит, Ллойд. Неплохой вечерок получился.
— Ты, конечно же, Харви, имеешь в виду для тебя, а не для меня. Ты прирождённый победитель.
Харви самодовольно потрепал Ллойда по клетчатому плечу. Если что-то и радовало его больше, чем собственный успех, так это неудача другого.
— Ллойд, хочешь провести ночь у меня на яхте?
— Нет, спасибо. Надо вернуться в Ниццу. У меня завтра днём свидание в Париже. До скорой встречи. Береги себя, Харви. — И Ллойд шутливо ткнул его пальцем в живот. — Ну и отрастил же ты, однако.
— Пока, Ллойд, — немного напрягшись, сказал Харви.
На следующий день Жан-Пьер появился в казино только в одиннадцать вечера. Харви Меткаф уже вовсю играл за столом баккара — без Ллойда. Стивен со злым видом сидел в баре, и Жан-Пьер, виновато посмотрев в его сторону, занял своё место за столом блэкджек. Сыграв несколько партий, чтобы войти в игру, он старался не сильно проигрывать, но и не привлекать внимания к своим скромным ставкам. Вдруг Харви встал из-за стола баккара и перешёл в «Салон дез Америк», поглядывая по пути на столы с рулетками скорее из любопытства, чем из интереса. Он презирал игры, выигрыш в которых зависел только от счастливой случайности, считая, что в баккара и блэк-джек играют только те, кто по-настоящему умеет шевелить мозгами. Подойдя к столу № 2, он занял третье место слева от Жан-Пьера, который тут же почувствовал приток адреналина, его пульс подскочил до ста двадцати ударов в минуту. Стивен вышел на несколько минут на улицу, чтобы предупредить Робина и Джеймса, что Харви переменил место и сейчас играет рядом с Жан-Пьером, затем вернулся в бар и стал ждать.
За столом было семь понтёров. На первом месте сидела вся увешанная бриллиантами дама средних лет. Похоже, она просто убивала время, пока её муж играл в рулетку или, может, в баккара. Второе место занимал Жан-Пьер, третье — Харви. На четвёртом месте сидел молодой человек, беспутный вид которого ясно говорил: являясь обладателем крупного, но не им заработанного дохода, он в жизни попробовал уже всё, что можно и что нельзя. Пятое место занимал араб в полном восточном одеянии, а рядом — довольно смазливенькая актриса, его спутница, как подозревал Жан-Пьер. И наконец, на седьмом месте сидел пожилой подтянутый француз в вечернем костюме и с аристократическими манерами.