По дороге в аэропорт в «роллс-ройсе» комиссара Генри рассказал сэру Дэвиду последние новости о строительстве бассейна. Верховный комиссар улыбнулся.
— Молодец, Генри. Теперь будем надеяться, что с министром тебе повезёт так же, как с Биллом Паттерсоном.
Когда «Боинг-727» совершил посадку в аэропорту Сент-Джорджа, мужчины стояли на взлётно-посадочной полосе, и полутораметровая красная ковровая дорожка тоже была на месте.
Поскольку Сент-Джордж принимал всего один самолёт в день, да и полоса была только одна, название «Международный аэропорт» казалось Генри не вполне уместным.
Министр оказался жизнерадостным человеком и настаивал, чтобы все называли его Уилл. Он заверил сэра Дэвида, что «с нетерпением ждал визита в Сент-Эдвард».
— Сент-Джордж, министр, — прошептал ему на ухо Верховный комиссар.
— Ну да, конечно, Сент-Джордж. — Министр даже не покраснел.
Когда они приехали в представительство Верховного комиссара, Генри оставил министра пить чай с сэром Дэвидом и его женой и вернулся в свой кабинет. Даже после столь короткой поездки он был убеждён, что Безмозглый Уилл не имеет большого влияния на правительство; но это не помешает ему добиваться своей цели. Во всяком случае, министр явно прочитал краткие замечания, так как сказал, что мечтает увидеть новый бассейн.
— Строительство ещё не началось, — напомнил ему Генри.
— Странно, — удивился министр. — Мне казалось, я где-то читал, что принцесса Маргарет уже открыла его.
— Нет, она всего лишь заложила камень в основание, господин министр. Но, может быть, всё изменится, если проект получит ваше благословение.
— Сделаю всё, что смогу, — пообещал Уилл. — Но, видите ли, нам приказали ещё больше урезать внешнее финансирование.
«Верный признак приближающихся выборов», — подумал Генри.
На вечернем фуршете Генри удалось лишь поздороваться с министром, так как комиссар хотел всего за шестьдесят минут представить Уилла всем собравшимся. Когда они оба уехали на ужин к генералу Оланги, Генри вернулся в свой кабинет — просмотреть речь, которую министр произнесёт за завтраком на следующее утро. Он с удовольствием отметил, что в окончательном варианте был сохранён его абзац, посвящённый строительству бассейна. Значит, его по крайней мере занесут в протокол. Генри проверил план рассадки гостей, убедившись, что его поместили рядом с редактором газеты «Эхо Сент-Джорджа». Так он мог быть уверен, что в следующем номере появится большая статья о том, что британское правительство поддерживает проект строительства бассейна.
На следующее утро Генри встал рано и в числе первых приехал в резиденцию Верховного комиссара. Он воспользовался возможностью и сообщил собравшимся — постаравшись при этом охватить как можно больше бизнесменов, — какое значение придаёт строительству бассейна британское правительство, подчеркнув, что «Барклиз Банк» согласился открыть солидный благотворительный фонд.
Министр опоздал к завтраку на несколько минут.
— Звонок из Лондона, — пояснил он, поэтому они сели за стол только в 8:15. Генри занял место рядом с редактором местной газеты и с нетерпением ждал, когда министр начнёт свою речь.
Уилл поднялся в 8:47. Первые пять минут он говорил о бананах, потом наконец сказал:
— Позвольте заверить вас, что правительство Её Величества не забыло о строительстве бассейна, начало которому положила принцесса Маргарет. Мы надеемся в ближайшем будущем объявить о его успешном завершении. Я был рад узнать от сэра Дэвида… — Он посмотрел на сидевшего напротив Билла Паттерсона. — …Что строительство бассейна стало главным объектом благотворительности «Ротари клуба» и несколько видных местных предпринимателей уже великодушно согласились оказать ему финансовую поддержку.
С подачи Генри эти слова были встречены взрывом аплодисментов.
Министр вернулся на своё место, и Генри передал редактору местной газеты конверт со статьёй в тысячу слов и несколько фотографий строительного участка. Генри был уверен, что она займёт весь центральный разворот в следующем номере «Эхо Сент-Джорджа».
Когда министр сел, Генри отметил: 8:56. Времени было в обрез. Вскоре Уилл скрылся в своей комнате, а Генри принялся ходить взад-вперёд по коридору, каждую минуту глядя на часы.
В 9:24, садясь в поджидавший его «роллс», министр повернулся к Генри:
— Боюсь, мне придётся отказать себе в удовольствии увидеть строительный участок. Однако, — пообещал он, — я обязательно прочту ваш отчёт в самолёте и, как только вернусь в Лондон, сразу же введу в курс дела кабинет министров.
Когда машина проезжала мимо заброшенного пустыря, Генри показал министру участок. Уилл взглянул в окно:
— Чудесно, замечательно и крайне необходимо. — Но ни словом не обмолвился, что берёт на себя обязательство выделить хотя бы один пенни из правительственных денег.
— Я сделаю всё возможное, чтобы убедить этих мастодонтов из казначейства, — заявил он на прощание перед тем как подняться на борт.
Генри и без слов понимал, что «всё возможное» Уилла вряд ли убедит даже младшего служащего казначейства.
Неделю спустя Генри получил факс из министерства иностранных дел. Ему сообщали, какие перемены произошли в кабинете в результате последней перестановки. Уилла Уайтинга отправили в отставку, и его место занял человек, о котором Генри никогда не слышал.
Генри просматривал свою речь, с которой собирался выступить в «Ротари клубе», когда зазвонил телефон. Это был Билл Паттерсон.
— Генри, ходят слухи, что зреет новый переворот, и я решил до пятницы не менять фунты представительства на арангские фунты.
— С радостью последую твоему совету, Билл, — валютный рынок недоступен моему пониманию. Кстати, я с нетерпением жду сегодняшнего вечера, когда мы наконец откроем наш благотворительный фонд.
Члены «Ротари» хорошо приняли речь Генри, но когда он понял, какие суммы некоторые из них собираются пожертвовать, у него возникло опасение, что строительство затянется на долгие годы. Он всё время помнил, что до его следующего назначения осталось всего восемнадцать месяцев.
В машине по дороге домой ему на память вдруг пришли слова Билла в клубе «Британия», и у него появилась идея.
Генри никогда не проявлял ни малейшего интереса к ежеквартальным денежным поступлениям, которые крошечный остров Аранга получал от британского правительства. Министерство иностранных дел выделяло пять миллионов фунтов в год из своего фонда на чрезвычайные расходы — четыре взноса по миллиону с четвертью, которые автоматически переводились в местную валюту по текущему курсу. Как только Билл Паттерсон сообщал Генри текущий курс, главный управляющий представительства Верховного комиссара оплачивал все расходы представительства за три месяца. Теперь всё будет по-другому.
Генри не спал всю ночь, прекрасно понимая, что ему не хватает знаний и опыта для осуществления столь дерзкого плана. Он должен всё выяснить, но так, чтобы никто не догадался о его намерениях.