— Приветик, — сказал он.
— Привет, — отозвалась она.
Анна Кэт уселась рядом с ним. В этой комнате не было ни одного окна и остро пахло уксусом — результат накопившегося за пятнадцать лет запаха юношеского пота и плохой вентиляции. Анна Кэт не знала ни одного места, где пахло бы так же. Так пахли разве что самые неряшливые из мальчишек, если подойти к ним слишком близко. Так, по ее представлениям, должно было бы вонять в тюрьме. И эта вонь действовала на нее подавляюще.
— Что нового? — спросила она.
— Ничего, — ответил он. — У меня для тебя еще один диск. В шкафчике лежит. Классные вещи. Рок и панк-рок: «Клэш», «Дайер Стрэйтс», «Меконз».
— Я слушаю тот диск «Меконз», что ты дал мне месяц тому назад.
— И как?
— Мне все больше нравится, — проговорила она и уставилась на голую стену.
— У тебя все в порядке?
Анне Кэт не хотелось говорить об отце. То есть хотелось, но не с ним. Она попыталась поскорее уйти от этой темы:
— Я сегодня заходила в клинику. Понимаешь, иногда мне кажется, что отцу дороже все эти эмбрионы в пробирках. Дети чужих людей. Я знаю, что небезразлична ему, но с ними он проводит куда больше времени, чем со мной. А ведь это последний год, который я живу дома. Меня это немного расстраивает, вот и все.
Свернутый в рулон мат прогибался под крепкими руками Анны Кэт и казался ей липким и мягким, как губка, но она прекрасно помнила, как однажды ее бросили на спину во время факультативного занятия по карате (она была тогда новичком в этой школе); в тот раз этот самый мат — вот честное слово! — показался ей сделанным из цемента. Когда маты сворачивали, как сейчас, было видно, что пол зала застелен тонким ковриком, шершавым, как наждачная бумага. Анна Кэт сняла правую туфлю и поводила по ковру пальцами в носке. Не то чтобы это было приглашением к действию, но парень тут же скинул левую кроссовку и прищемил согнутой ногой ее голень.
Он нагнулся и поцеловал ее, и она ответила на поцелуй, положила руку ему на плечо и дотронулась до его потного, почти голого затылка — он носил прическу «матросский ежик». Еще мгновение, и его рука оказалась у нее на груди.
— Сэм, — проговорила она, отводя его руку.
— М-м-м? — промычал он и снова прижался губами к ее губам.
— Сэм, — она снова высвободилась, — а давай сходим завтра в кино?
— Чтобы было вроде как свидание? — Это был не вопрос, а скорее уточнение.
— Нет. Просто… просто что-то.
Сэм провел рукой по внутренней стороне ее бедра, подцепил большим пальцем и с щелчком отпустил эластичный край ее трусиков:
— А это разве не что-то?
Она оттолкнула его руку и рассмеялась:
— Ну да, конечно!
— Со свиданиями все так сложно, — сказал Сэм, — а с этим наоборот.
— Что наоборот?
— Не сложно. — Он взглянул на нее, ожидая увидеть улыбку, но Анна Кэт не улыбалась. — Ну послушай, ты идешь с кем-то в кино или хотя бы в «Старбакс», и все сразу начинают болтать всякую ерунду. Ты встречаешься с Дэниэлом…
— Вроде как.
— Ты вроде как встречаешься с Дэниэлом, я с Кристи…
— А еще с Таней. И Сью.
— Ты в курсе?
— А что такое? Немного сложнее, чем ты ожидал?
— У-у, — протянул он и уставился на свои ступни. — Так из-за этого весь сыр-бор? Из-за того, что я гуляю с другими девчонками?
— Нет. — Она помотала головой. Дело было совсем не в этом. Она не хотела признаваться даже себе, но на самом деле она чувствовала себя виноватой. Она понимала, что он ее использует. Да и сама им… пользовалась. Ее, разумеется, никто не принуждал встречаться с Сэмом. Ей просто нравилось с ним. Они занимались тем, что заставляло их ощущать себя взрослыми. Они занимались тем, что ее пугало. И заводило. Вот в чем заключалась проблема. Ей нравилось то ощущение азарта, которое мог дать ей только он. Азарта и опасности. В то же время, когда она задумывалась, а нравится ли ей он сам, то понимала: нет, не нравится. Сэм был довольно умным парнем, но при этом мог быть страшно жесток с врагами — да, пожалуй, и с друзьями. Он мог смеха ради сказать человеку какую-нибудь гадость прямо в лицо (и это шло вразрез с принятой в школе практикой если и говорить о ком-то пакости, то только за его спиной). Он был безразличным, а еще эгоистичным и циничным, и, хотя все эти качества делали его крутым и вроде как даже популярным, это отнюдь не означало, что он всем нравился. Если бы они встречались, ей пришлось бы его выгораживать и оправдывать, а Анна Кэт не представляла, как она будет это делать.
Рука Сэма была уже под ее майкой, на голой спине, и он притягивал Анну Кэт к себе. Оба были потные, напряженные, возбужденные. Сэм прикусил ее за правую сережку и потянул — так, чтобы было больно, но не слишком.
— Ты дверь закрыла? — шепнул он ей в ухо.
— Нет… — сказала она извиняющимся тоном.
— И хорошо. — С этими словами Сэм прижал ее к себе, и они закатились в узкое пространство между свернутым матом и стеной.
А в это время в шкафчике Анны Кэт за несколькими стенами и коридорами от борцовского зала надрывался ее мобильный телефон.
Нигде доктор Джоан Бертон не чувствовала себя такой бесполезной, как в приемном покое отделения скорой помощи. Вокруг столько больных — тех, кому она обучена оказывать помощь, но это не ее пациенты, и ничего не остается, как только сидеть и прикидывать в уме, кто с чем пришел и кого когда следовало бы принять. Вон там сидит мальчик лет двенадцати; у него сломан палец. Вон парнишка напротив телевизора — судя по виду, недавний выпускник колледжа — согнулся пополам, словно пассажир самолета, готовящегося к аварийной посадке; возможно, у него аппендицит. Пожилая женщина, рядом ее раздраженный супруг, успевший, похоже, изрядно утомиться слишком долгой супружеской жизнью; у нее, вероятно, что-то психосоматическое: приступы случаются каждый раз, когда ей особенно не хватает его внимания.
Грегор и Пит, коллеги по клинике, сидели на равном расстоянии от нее, один справа, другой слева и глядели в разные стороны. Оба молчали. Они волновались за Дэвиса (хотя где-то в глубине души Джоан подозревала, что сама она беспокоится за него куда больше, хоть и знает его по сравнению с ними недавно), но к их озабоченности примешивалось и нечто другое: каждый из них вполне мог оказаться на месте Мура, истекающего кровью в операционной.
Здание клиники показывали по телевизору; для этого был задействован вертолет с камерой, который обычно отслеживал ситуацию на дорогах. Сверху здание выглядело как обычное, ничем не примечательное лечебное заведение. Наверное, они, Грегор, Пит и Дэвис, как раз к этому и стремились, подбирая помещение для будущей клиники, подумала Джоан. У строения был самый безобидный вид — просто куб, — не к чему придраться, если вы, конечно, не утонченный знаток архитектуры. Полицейские мерили шагами лужайку перед зданием. В нескольких местах, на разном расстоянии от того места, где упал Дэвис, виднелись воткнутые в землю желтые флажки, значит, там были найдены какие-то улики. На безопасном расстоянии стояла кучка зевак. Картинка на экране сопровождалась текстом: «Нападение на клинику клонирования».