— К какому времени я должен спуститься, Тед? — спросил Маунтбеттен.
— Мы ждем первых гостей к половине восьмого, когда подадут аперитивы. А к ужину пригласят в восемь, если это вам удобно.
— Нет ничего лучше, — объявил Маунтбеттен. — Какое количество гостей вы ждете?
— Около шестидесяти. Вы найдете список гостей на столике в спальне. Мы с Хэйзел зайдем к вам в 19:50, хорошо?
— У вас все рассчитано, Тед, — одобрительно сказал Маунтбеттен. — Я буду готов к моменту, когда вы войдете ко мне.
Он отправился вслед за Карразерсом.
Как только дверь за ним закрылась, Хэйзел обратилась к горничной:
— Молли, пожалуйста, уберите чайный сервиз. — Она на секунду задумалась. — Вы ведь Молли, не так ли?
— Да, мадам, — сказала девушка.
— Похоже, он все знает, — произнес Тед встревоженно.
— Возможно, но у нас нет времени переживать по этому поводу, — сказал Хэйзел, направляясь с очередной проверкой на кухню.
Гора картошки превратилась в кучу очисток. Миссис Тревис трудилась над соусами, постоянно посылая прислугу в лавку за специями. Хейзел еще раз убедилась, что не нужна на кухне, и пошла в столовую, где встретила Теда. Главный стол был теперь полностью накрыт: приборы из королевского сервиза, по три бокала для вина, льняные салфетки, а посреди стола красовался величественный серебряный фазан, который придавал убранству дополнительный блеск.
— Кто одолжил его нам?
— Понятия не имею, — ответил Тед. — Могу сказать только одно: завтра он улетит домой.
— Если мы не будем делать свет слишком ярким, — прошептала Хэйзел, — то он, может быть, и не заметит, что на других столах едят с других приборов.
— Боже, ты только посмотри на часы, — воскликнул Тед.
Они вышли из столовой и быстро поднялись по лестнице. Тед чуть было не постучал в дверь Маунтбеттена, но вовремя вспомнил кое-что.
Губернатору нравился его темно-синий замшевый мундир с алым воротником и обшлагами. Он любовался собой в зеркале, когда Хэйзел вошла в комнату, одетая в розовое платье от Харди Эмиса. А когда-то она считала его покупку пустой тратой денег, поскольку не видела никакого повода надеть его.
— Как же тщеславны мужчины, — заметила она, пока муж вертелся перед зеркалом. — А ты знаешь, что мундир нужно носить только зимой?
— Я отлично это знаю, — раздраженно сказал Тед. — Но у меня нет еще одного мундира. Да и потом, могу поспорить, что Маунтбеттен нас перещеголяет.
Он смахнул пылинку с брюк, которые только что выгладил.
Губернатор с женой вышли из комнаты Нельсона и спустились по лестнице к 19:20. Помощник дворецкого расположился у входной двери, а напротив него — две горничные с подносами, на которых стояли бокалы с шампанским. Хэйзел представилась всем троим и еще раз поправила цветы в вазе.
В 19:30 напольные часы пробили, и в холл вошел первый гость.
— Генри, рад видеть вас, — поприветствовал губернатор и добавил шепотом. — Благодарю вас за «роллс-ройс». И за Билла.
— Был рад помочь вашему превосходительству, — ответил Генри Бендалл. — А мне нравится ваш мундир.
В дверь проскользнула леди Катберт.
— Не смогла усидеть, — сказала она. — Не обращайте на меня внимания. Считайте, что меня нет.
— Дотти, я просто не знаю, что бы я без вас делала, — говорила Хэйзел, подходя к ней.
— Была рада подставить плечо, — сказала леди Катберт. — Я посчитала нужным прибыть вовремя, чтобы убедиться, что у миссис Тревис на кухне все в порядке. Кстати, машина стоит у входа, она в любой момент готова отправиться ко мне домой, если мы что-то забыли.
— Вы святая, Дотти. Я провожу…
— Не беспокойтесь, — сказала леди Катберт, — я знаю дорогу. А вы продолжайте встречать гостей.
— Добрый вечер, господин мэр, — произнес Тед в тот момент, когда леди Катберт исчезла в стороне кухни.
— Добрый вечер, ваше превосходительство. Как мило с вашей стороны пригласить нас на ужин по такому знаменательному поводу.
— Какое у вас красивое платье, миссис Джансон, — сказал губернатор.
— Благодарю вас, ваше превосходительство, — сказала жена мэра.
К 19:45 прибыло большинство гостей. Тед беседовал с Миком Флагерти, когда Хэйзел тронула его за локоть. Он посмотрел на нее.
— Полагаю, что пора приглашать его, — шепнула она.
Тед кивнул и попросил верховного судью встречать гостей. Они с трудом протиснулись сквозь толпу и поднялись по лестнице. Подойдя к двери комнаты королевы Виктории, они остановились и посмотрели друг на друга.
Тед взглянул на часы — 19:50. Он наклонился и легонько постучал. Карразерс немедленно открыл, и им навстречу поднялся Маунтбеттен в третьем за день наряде: в полной парадной форме адмирала флота с трехзвездными погонами, бело-золотым кушаком и восемью рядами орденских планок.
— Добрый вечер, ваше превосходительство, — сказал Маунтбеттен.
— Добрый вечер, сэр, — ответил губернатор, ошеломленный таким блеском.
Адмирал сделал несколько шагов и остановился на лестничной площадке, выпрямившись по стойке смирно. Тед и Хэйзел остановились по обе стороны от него. Он не двигался, и они — тоже.
Карразерс медленно спустился и остановился на третьей ступеньке. Он прокашлялся и подождал, пока гости замолчат.
— Ваше превосходительство, премьер-министр, господин мэр, дамы и господа, — объявил он. — Досточтимый граф Маунтбеттен Бирманский.
Маунтбеттен медленно спустился, а присутствующие вежливо аплодировали. Губернатор с Хэйзел под руку шли в двух шагах позади него.
— Он, должно быть, знает, — прошептала Хэйзел.
— Возможно, ты и права. Но знает ли он о том, что и мы об этом знаем.
Маунтбеттен ловко двигался по комнате, а Тед представлял его каждому гостю. Мужчины кланялись, женщины приседали, внимательно ловя каждое слово адмирала, обращенное к ним. Единственным исключением был Мик Флагерти, который не перестал разговаривать и надулся еще сильнее.
В восемь часов один из помощников дворецкого ударил в гонг, о существовании которого ни губернатор, ни его жена до того момента и не догадывались. Звук затих, а Карразерс объявил:
— Милорд, ваше превосходительство, премьер-министр, господин мэр, дамы и господа, ужин подан!
Вряд ли на острове был повар лучше, чем миссис Тревис, а в тот вечер она превзошла самое себя. Маунтбеттен разговаривал, улыбался и не скрывал, что ему нравится вечер. Он долгое время провел в беседах с леди Катберт, чей муж служил под его началом в Портсмуте, и с Миком Флагерти, которого выслушал с вежливым интересом.
Каждая перемена блюд превосходила предыдущую: за суфле последовали ягнячьи котлеты, а венчали пир абрикосовые безе с фундуком. Маунтбеттен отметил качество вин, поданных к столу, и даже попросил налить себе второй стакан портвейна.