— Добрый вечер, мистер Уитикер. Сколько вас?
— Всего двое.
— Прошу, сэр, — сказал Марио, подведя нас к моему обычному столику в дальнем углу зала.
— Еще сухой мартини? — спросил я ее, как только мы сели.
— Нет, спасибо, — ответила она. — Пожалуй, бокал вина, чтобы запить еду…
Я кивнул в знак согласия. Марио вручил нам меню. Анна какое-то время изучала свой экземпляр, и я спросил, нашла ли она чего-нибудь по вкусу.
— Конечно, — ответила она, глядя мне в глаза. — Но сейчас я ограничусь феттучини с бокалом красного вина.
— Прекрасная мысль, — сказал я. — Пожалуй, последую вашему примеру. А вы уверены, что не хотите чего-нибудь на закуску?
— Нет, спасибо, Майкл. Я уже в том возрасте, когда не заказывают все, чего хочется.
— Аналогично, — признался я. — Приходится играть в сквош три раза в неделю, чтобы поддерживать форму.
Марио подошел к нашему столику.
— Два феттучини, — начал я, — и бутылку…
— Нет, пожалуй, полубутылку, — поправила Анна. — Я больше стакана не выпью. Мне рано вставать, и поэтому не будем перебарщивать.
После моего кивка Марио бросился выполнять заказ.
Подавшись через столик, я посмотрел Анне в глаза:
— Мне всегда было интересно, что собой представляют женщины-врачи, — сказал я и тут же понял, что выбрал не лучшую тему для застольной беседы.
— Хотите сказать, что вас интересует, насколько мы нормальны?
— Ну, в общем, что-то в этом роде…
— Вполне нормальны, уверяю вас. Разве что нам ежедневно приходится видеть голых мужчин, причем в немалых количествах. Хочу вас заверить, Майкл: как правило, они страдают избыточным весом и в высшей степени непривлекательны.
Мне тотчас же захотелось сбросить как минимум килограмма три.
— Кстати, для начала: у многих ли мужчин хватает смелости обращаться к врачу-женщине? — поинтересовался я.
— Бывают и такие, — ответила Анна, — хотя по большей части я имею дело с женщинами. Впрочем, существует достаточное количество разумных, здравомыслящих, непредубежденных лиц мужского пола, которые вполне готовы допустить, что женщина в состоянии вылечить их с тем же успехом, что и мужчина.
Я улыбкой встретил и это заявление, и поставленные перед нами две глубокие тарелки феттучини. Марио показал мне этикетку принесенной им полубутылки. Я кивнул с одобрением. Он выбрал вино как раз под стать Анне.
— Ну, а вы? — спросила Анна. — Что это вообще-то значит — «заниматься ресторанным бизнесом»?
— Я больше по управленческой части, — ответил я и сделал пробный глоток. Кивнул еще раз, и тогда Марио налил Анне, а потом наполнил до верха мой бокал.
— Во всяком случае, сейчас я занимаюсь административными делами. А начинал я официантом.
Анна взяла свой стакан и отпила маленький глоток.
— Вино просто волшебное, — сказала она. — Настолько хорошо, что я, может, решусь на второй бокал из итальянского Пьемонта.
— Рад, что оно вам понравилось. Это «Бароло».
— Так вы правда, Майкл, начинали официантом…
— Да. Потом лет пять проработал на кухне и теперь перешел к административным делам. Ну, как феттучини?
— Очень вкусно. Просто тают во рту. — И она выпила еще вина. — Итак, если вы не готовите еду и не подаете ее, так чем же вы все-таки занимаетесь?
— Ну, сейчас под моим началом три ресторана в Вест-Энде. Иными словами, я постоянно мечусь между ними, особое внимание уделяя тому месту, где в данный момент больше проблем.
— Совсем как дежурный врач в больнице, — заметила Анна. — И какая же главная проблема была сегодня?
— К счастью, из тех, что возникают далеко не каждый день, — многозначительно сказал я.
— Что, настолько серьезная? — спросила Анна.
— К сожалению. Шеф-повар утром отхватил себе чуть ли не полпальца и сможет вернуться на работу в лучшем случае через пару недель. Метрдотель второго ресторана не выходит на работу под предлогом гриппа, а в третьем мне пришлось уволить бармена за фокусы с бухгалтерскими книгами. Вообще-то все бармены склонны к таким фокусам, но тут уже даже клиенты стали замечать неладное.
Я помолчал какое-то время и решительно закончил:
— Но все равно я не променял бы ресторанное дело ни на какое другое.
— При всех этих обстоятельствах… Ну просто удивительно, как это вы смогли устроить себе выходной.
— Какой там выходной… Я бы ничего такого не устраивал, если бы…
Я замолчал и, взяв бутылку, долил ей.
— Если бы что? — спросила Анна.
— Хотите знать всю правду? — уточнил я, выливая остатки вина в свой стакан.
— Да, хочу. Вместо предлагавшейся вами закуски, — ответила она.
Я отставил пустую бутылку в сторону и, секунду поколебавшись, начал рассказ:
— Я направлялся в один из своих ресторанов и тут увидел вас, идущую в театр. Я уставился на вас, не в силах оторвать глаз, да так, что чуть не въехал в зад впереди идущей машины. Тогда я ринулся на другую сторону улицы, где вроде бы было место для парковки, и кто-то из ехавших за мной следом чуть не въехал мне в зад. Я выскочил из машины, кинулся бегом к театру, сначала не смог отыскать вас, а потом увидел стоящей в очереди в кассу. Я стал в эту очередь и заметил, что вы отдали кассиру ваш лишний билетик. Едва вы скрылись из виду, как я принялся рассказывать кассиру сказки насчет того, что вы решили не ждать меня и сдали мой билет для перепродажи. Я описал ему вашу внешность, причем во всех деталях, и он отдал мне билет без особых возражений.
Анна, отставив свой бокал, слушала с выражением скептического изумления.
— Ладно, допустим, что он поверил вашей истории — чему я, кстати, рада. Но я… что, я тоже должна поверить во все это?
— Да, должны. Ведь затем я положил две десятифунтовые бумажки в фирменный театральный конверт и занял кресло рядом с вами. Ну а дальше вы знаете.
Какое-то время мы оба молчали.
— Знаете, я польщена, — сказала она наконец и дотронулась до моей руки. — Не думала, что в нашем мире еще существуют такие старомодные романтики.
Она сжала мои пальцы и посмотрела мне в глаза:
— Позволительно ли будет узнать, как именно вы планировали закончить этот вечер?
— Я вовсе ничего не планировал, — честно ответил я. — Потому-то у нас все и идет так мило, так… живительно и даже освежающе…
— Вы будто цитируете рекламу конфет «Афтер эйт» — это они используют такие слова, — рассмеялась Анна.
— На это замечание у меня имеются по меньшей мере три ответа, — сказал я, и тут появился Марио, которого явно удручил вид наполовину недоеденных феттучини.