Анна отставила свой бокал в сторону и слушала с выражением скептического изумления.
— Ладно, допустим, что он поверил вашей истории — чему я, кстати, рада. Но я… Что, я тоже должна поверить во все это?
— Да, должны. Ведь затем я положил две десятифунтовые бумажки в фирменный театральный конверт и занял кресло рядом с вами. Ну а дальше вы все знаете.
И я умолк в ожидании ее реакции. Какое-то время Анна молчала.
Наконец она сказала:
— Я польщена. Даже не думала, что в нашем мире еще существуют такие старомодные романтики.
Она чуть склонила голову.
— Позволительно ли будет узнать, как именно вы планировали закончить этот вечер?
— Я вовсе ничего не планировал, — честно ответил я. — Потому-то у нас все и идет так мило, так… живительно и даже освежающе…
— Вы будто цитируете рекламу конфет «Афтер эйт», — рассмеялась Анна.
— На это замечание у меня имеются по меньшей мере три ответа, — сказал я, но тут появился Марио, которого явно удручил вид наполовину недоеденных феттучини.
— Все в порядке, сэр? — спросил он обеспокоенно.
— Все превосходно, — ответила Анна, не отрывая от меня взгляда.
— Кофе, мадам? — предложил Марио.
— Нет, спасибо, — сказала Анна твердо. — Мы сейчас отправляемся на поиски брошенной машины.
— И кто знает, найдем ли мы ее там спустя столько времени, — сказал я, когда она встала со стула.
Я взял Анну под руку и повел ее к выходу из зала, потом вверх по ступеням и, наконец, на улицу. Болтая обо всем на свете, как старые друзья, мы направились в то место, где я оставил свою машину.
— Вам не обязательно подвозить меня домой, Майкл, — сказала Анна. — Особенно, если вы живете на другом конце города. Тем более что дождь перестал, и я без труда найду такси.
— Но я хочу отвезти вас домой, — признался я ей. — Чтобы подольше побыть с вами.
Она улыбнулась, и тут мы дошли до того места, где я вроде бы оставил свою машину.
— А, черт! — воскликнул я и заметался взад-вперед по тротуару, а вернувшись на место, увидел, что Анна хохочет.
— Это что, одна из ваших задумок? С целью подольше побыть в моем обществе?
Она достала из сумочки мобильный телефон, набрала «999» и протянула его мне.
— Какая служба вам нужна, — спросил безликий голос, — пожарная команда, полиция или скорая помощь?
— Полиция! — ответил я и тотчас же услышал другой голос: «Полицейский участок Чаринг Кросс. В чем суть вашего обращения?»
— Боюсь, что моя машина украдена.
— Сообщите, пожалуйста, модель, цвет и регистрационный номер.
— Синий «Ровер-600», К857 SHV.
Последовала долгая пауза, на протяжении которой я слышал только далекое бормотание нескольких голосов.
— Нет, сэр, ваша машина не украдена, — сказал, наконец, полицейский, снова взяв трубку. — Ваш автомобиль был запаркован на двойной желтой линии в нарушение закона и теперь отбуксирован на штрафную стоянку у моста Воксхолл.
— Можно забрать его прямо сейчас? — спросил я.
— Разумеется, сэр. Как вы намерены туда добираться?
— Возьму такси.
— Скажите водителю: автоплощадка у моста Воксхолл. Вам следует иметь при себе документ, удостоверяющий вашу личность, а также чек на сумму сто пять фунтов стерлингов и вашу банковскую карточку. Или названную сумму наличными.
— Сто пять фунтов? — упавшим голосом переспросил я.
— Совершенно верно, сэр.
Анна впервые за весь вечер нахмурилась.
— Неплохие денежки.
— Прошу прошения, сэр?
— Нет, ничего. Спокойной ночи.
Я вернул телефон Анне и сказал:
— Сейчас я поймаю вам такси.
— Ничего подобного, Майкл. Потому что я остаюсь с вами. К тому же вы ведь пообещали моему брату доставить меня домой.
Я поднял руку, и такси, круто развернувшись, подкатило к тротуару.
— Плошадка у моста Воксхолл, пожалуйста.
— Невезуха, мужик, — сказал водила. — Ты уже четвертый такой у меня за сегодняшний вечер.
Я широко ухмыльнулся.
— Наверное, предыдущие трое тоже ринулись за вами в театр, — сказал я Анне, усевшись рядом с ней на заднем сиденье, — но, по счастью, в очереди за билетами они оказались после меня.
Мы едва тащились под начавшимся дождем в гуще машин, развозивших зрителей после театрального вечера, и вдруг Анна сказала:
— А вам не кажется, что неплохо было бы предоставить мне возможность выбора между вами четырьмя? А вдруг один из них был на «роллс-ройсе»?
— Навряд ли.
— Это почему же? — спросила Анна.
— Да потому что «роллс-ройсу» там было не запарковаться — места не хватило бы.
— Но если бы у его владельца был водитель, это решило бы все проблемы.
— Да я бы просто-напросто задавил его.
Какое-то время мы ехали молча.
— Можно задать вопрос личного характера? — нарушила молчание Анна.
— Если это тот вопрос, о котором я и сам думаю, то я тоже собирался задать его вам.
— Тогда вы первый.
— Нет, я не женат, — сказал я. — Как-то раз был близок к этому, но ей удалось ускользнуть.
Анна засмеялась.
— А вы?
— Я была замужем, — сказала она тихо. — Он был тем четвертым коллегой. Он умер три года тому назад. Я девять месяцев боролась за его жизнь, но безуспешно.
— Извините меня, — сказал я, чувствуя себя пристыженным. — Это бестактно. Мне не следовало поднимать этот вопрос.
— Это я его подняла, Майкл, а вовсе не вы. И это мне следовало бы извиняться.
В течение нескольких минут мы ехали, не говоря ни слова, пока Анна снова не заговорила:
— Последние три года после смерти Эндрю я думала только о работе, а практически все свободное время занимала тем, что мотала душу Джонатану и Элизабет. Разумеется, они были исполнены самого искреннего сочувствия, но я же понимаю, что им все уже надоело до смерти. Не удивлюсь, если Джонатан специально устроил этот «неотложный случай» сегодня вечером, чтобы выпроводить меня в театр одну. Он хочет вернуть мне уверенность в себе, заставить бывать где-то…
Я дал таксисту десять фунтов, и мы побежали под дождем к фургончику. Войдя внутрь, я подошел к барьеру и ознакомился с официального вида бумагой, прилепленной к нему клейкой лентой. Затем достал бумажник, вынул из него водительские права и принялся считать имевшиеся у меня деньги.