— Вам говорит о чем-нибудь имя Гай Трентам? — вновь задал он свой вопрос.
— Англичанин?
— Да, — ответил Дэниел, чувствуя, как у него участился пульс.
— Щеголял своим произношением и всем говорил, что он майор?
— Вполне возможно.
— Тогда обращайтесь в тюрьму, потому что именно там он закончил.
Дэниел хотел было спросить почему, но телефон замолчал.
Его все еще била дрожь, когда с чемоданом в руке он вышел из вокзала и зарегистрировался в железнодорожном отеле на другой стороне улицы. Опять он лежал на узкой кровати в темной комнатушке, пытаясь решить, следует ли ему продолжать свои поиски или уклониться от правды и, как советовала Сильвия, сев на первый попавшийся пароход, отправиться назад в Англию.
Он уснул ранним вечером, но проснулся посередине ночи и обнаружил, что лежит в одежде. К тому времени, когда первые лучи утреннего солнца проникли в комнату, решение было принято. Он не хочет ничего знать, ему не нужно это, и он немедленно возвращается в Англию.
Но прежде всего необходимо принять ванну и сменить одежду. Однако, проделав все это, он изменил решение.
Через полчаса Дэниел спустился в вестибюль и спросил у администратора, где находится главное полицейское управление. Мужчина за стойкой указал ему на дорогу, ведущую к Боурк-стрит.
— А что, ваш номер настолько плох? — поинтересовался он.
Дэниел притворно рассмеялся и отправился в указанном направлении, переполненный дурными предчувствиями. Дорога до Боурк-стрит заняла у него всего несколько минут, но он еще долго кружил вокруг здания, прежде чем, поднявшись по каменным ступеням, вошел в полицейское управление.
Молодому дежурному сержанту фамилия «Трентам» была незнакома, и он лишь поинтересовался, кто его спрашивает.
— Родственник из Англии, — ответил Дэниел. Сержант оставил его стоять у стойки, а сам прошел в дальний конец комнаты и обратился к офицеру, сидевшему за столом и терпеливо просматривавшему фотографии. Офицер прервал свое занятие и, внимательно выслушав, задал сержанту какой-то вопрос. В ответ сержант обернулся и показал на Дэниела. «Бастард, — носилось в голове у Дэниела, — ты маленький бастард». Вскоре сержант вернулся к стойке.
— Мы закрыли дело Трентама, — сообщил он. — Дальнейшие справки вы можете навести в тюремном управлении.
Дэниел почти лишился голоса, но все же выдавил из себя:
— А где оно?
— Седьмой этаж, — бросил сержант, ткнув пальцем вверх.
Выйдя из лифта на седьмом этаже, Дэниел оказался перед огромным плакатом с изображением добродушного мужчины. «Генеральный инспектор тюрем Гектор Уаттс», — гласила надпись на плакате.
Подойдя к столу справок, Дэниел спросил, может ли он видеть мистера Уаттса.
— У вас с ним назначена встреча?
— Нет, — ответил Дэниел.
— Тогда, я сомневаюсь…
— Будьте добры, объясните генеральному инспектору, что я специально приехал из Англии, чтобы встретиться с ним.
Не прошло и нескольких секунд, как его пригласили пройти на восьмой этаж. Та же добродушная улыбка, что сияла на плакате, теперь открылась ему в реальности, хотя морщин у оригинала оказалось больше. Как показалось Дэниелу, Гектор Уаттс приближался к своему шестидесятилетию, но, несмотря на некоторую полноту, продолжал следить за собой.
— Из какой части Англии вы прибыли? — спросил Уаттс.
— Из Кембриджа, — ответил Дэниел. — Я преподаю там математику в университете.
— А я из Глазго, — сказал Уаттс. — О чем, наверное, вы уже догадались, услышав мое имя и акцент. Так что, садитесь, пожалуйста, и рассказывайте, что вас привело ко мне.
— Я пытаюсь разыскать сведения о Гае Трентаме, и в полицейском управлении мне рекомендовали обратиться к вам.
— Да, да, я помню это имя. Но почему оно запомнилось мне? — шотландец встал из-за стола и подошел к картотеке, расположенной вдоль стены у него за спиной. Выдвинув ящик, помеченный буквами «STV», он достал из него большую коробку с бумагами.
— Трентам, — повторял он, перебирая находящиеся там материалы, и наконец извлек два листка. Вернувшись на свое место, он положил их перед собой на стол и принялся читать. Закончив чтение, он изучающе посмотрел на Дэниела.
— Вы уже давно здесь, дружище?
— Прибыл в Сидней чуть меньше недели назад, — сказал Дэниел, удивленный вопросом.
— И никогда раньше не были в Мельбурне?
— Нет, никогда.
— Так по какой причине вы проводите розыск?
— Я хотел выяснить все возможное о капитане Гае Трентаме.
— Зачем? — спросил генеральный инспектор. — Вы что, журналист?
— Нет, я преподаватель…
— Тогда у вас должны быть очень серьезные причины, чтобы проделать такой длинный путь.
— Любопытство, я полагаю, — сообщил Дэниел. — Понимаете, хотя я никогда не знал его, Гай Трентам был моим отцом.
Генеральный инспектор перевел взгляд на приведенный в бумагах список родственников и близких: жена, Анна Хелен (умерла); одна дочь, Маргарет Этель. Упоминания о сыне не было. Он вновь посмотрел на Дэниела и через некоторое время принял решение.
— Мне очень жаль, мистер Трентам, но ваш отец умер в тюрьме полицейского управления.
Дэниел был оглушен и почувствовал, как его начинает трясти.
Глядя через стол, Уаттс добавил:
— Я очень огорчен, что мне приходится сообщать вам эту нерадостную новость, особенно после того, как вы проделали такое путешествие.
— Что было причиной смерти? — прошептал Дэниел.
Генеральный инспектор перевернул страницу, пробежал глазами последнюю строчку обвинительного заключени, гласившую: «Приговор приведен в исполнение путем повешения», и поднял глаза на Дэниела.
— Сердечный удар, — сказал он.
В Сидней Дэниел возвращался в спальном вагоне, но спать не мог. Ему хотелось только одного: как можно дальше оказаться от Мельбурна. С каждой милей, остававшейся позади, он становился немного спокойнее, а через некоторое время смог даже съесть полбутерброда из вагона-ресторана. Когда поезд прибыл на вокзал крупнейшего в Австралии города, он выпрыгнул из вагона, погрузил свой чемодан в такси и направился прямо в порт, где купил билет на первый пароход, отправлявшийся к побережью Америки.
Маленький грузовой пароходик «дикого» плавания, способный брать на борт всего четырех пассажиров, отправился в полночь на Сан-Франциско. Дэниела пригласили к столу только после того, как он внес капитану полную стоимость питания, после чего денег у него осталось лишь на обратную дорогу до Англии, и то при условии, если он не застрянет где-нибудь в пути.