— Извини, Чарли. Я не должна опаздывать. Увидимся утром, и тогда я обещаю ответить на все твои вопросы.
— Первым делом?
— Да, но не по твоим меркам, — рассмеялась Бекки. — Я думаю, где-нибудь около восьми часов.
— Тебе нравится этот Моцарт? — Бекки почувствовала на себе пристальный взгляд Чарли.
— Что ж, честно говоря, я пока еще знаю его недостаточно, но Гай любит его.
— Гай?
— Да, Гай. Это молодой человек, с которым я иду на концерт, и мы с ним знакомы не настолько, чтобы опаздывать. Завтра я расскажу тебе подробнее о каждом из них. До свидания, Чарли.
Возвращаясь на квартиру Дафни, Бекки не могла отделаться от угрызений совести из-за того, что бросила Чарли одного в первый же вечер его возвращения домой, и обвиняла себя в эгоизме, который заставил ее принять предложение Гая пойти с ним на концерт в этот вечер. Но служба в батальоне предоставляла ему не так уж много свободных вечеров, и если она упускала такую возможность, то потом ей приходилось ждать несколько долгих дней, чтобы провести вечер вместе.
Открыв дверь квартиры в доме 97, она услышала, как Дафни плещется в ванной.
— Он изменился? — прокричала ее подруга, услышав, как хлопнула входная дверь.
— Кто? — спросила Бекки, проходя к ванной.
— Чарли, конечно, — бросила Дафни, распахивая дверь ванной.
Она стояла с клубах пара, прислонившись к кафельной стенке и обернув вокруг себя полотенце.
Бекки на секунду задумалась над ее вопросом.
— Да, он изменился, и сильно, за исключением одежды и голоса.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, голос остался таким же — я бы непременно узнала его. Одежда тоже прежняя — не узнать невозможно. Но сам он другой.
— Могу ли я поинтересоваться причиной всего этого? — спросила Дафни, энергично растираясь полотенцем.
— Понимаешь, как сам он заметил, Боб Макинз всего на год моложе него, но Чарли кажется лет на десять старше любого из нас. Это что-то такое, что случается с мужчинами, когда они побывают на фронте.
— Ты не должна удивляться этому. Мне интересно, явился ли магазин сюрпризом для него?
— Да, могу честно сказать, что явился. — Бекки выскользнула из платья. — Не думаю, что у тебя найдется пара чулок, которую я могла бы позаимствовать, но все же?
— Третий ящик снизу, — бросила Дафни. — Но в обмен я хотела бы позаимствовать твою пару ног.
Бекки рассмеялась.
— Как он выглядит? — не унималась Дафни, бросая полотенце на пол ванной.
Бекки задумалась над вопросом.
— На дюйм, возможно, на два ниже шести футов ростом, такой же плотный, как его отец, только у него это мускулы, а не жир. Он, конечно, не Дуглас Фэрбенкс, но кое-кому может показаться симпатичным.
— Мне начинает казаться, что он в моем вкусе, — заявила Дафни, подыскивая себе что-нибудь из одежды.
— Вряд ли, дорогая, — заметила Бекки. — Не представляю бригадного генерала Гаркорт-Брауна приветствующим Чарли Трумпера на утреннем коктейле перед королевской охотой.
— Не задирай нос, Ребекка Сэлмон, — улыбнулась Дафни. — Хоть мы и живем в одной квартире, но не забывай, что вы с Чарли одного поля ягодки. Да и с Гаем ты познакомилась только благодаря мне.
— Совершенно верно, — сказала Бекки, — но «Святой Павел» и Лондонский университет должны что-то значить?
— Только не там, откуда происхожу я. — Дафни внимательно рассматривала свой маникюр. — Все, больше не могу стоять и болтать с рабочим классом. Надо идти. Генри Бромсгрув ведет меня на танцы в Челси. И хоть он и глупый, наш Генри, но я с удовольствием принимаю каждый август приглашение поохотиться у него в Шотландии. Тру-ту, ту-ту!
Наполняя ванну, Бекки задумалась над словами Дафни, сказанными с добрым юмором, но все же отражающими те проблемы, с которыми она уже не однажды сталкивалась, пытаясь преодолеть устоявшиеся сословные барьеры.
Дафни действительно познакомила ее с Гаем. Это произошло всего несколько недель назад, когда Дафни уговорила ее пойти послушать «Богему» в «Ковент-Гардене». Бекки и сейчас помнила их первую встречу во всех подробностях. После того как Дафни предупредила ее о его репутации, она очень старалась не замечать его в Краш-баре, куда они зашли перед спектаклем. Она пыталась отводить свой взгляд от стройного молодого человека, стоявшего прямо перед ней. Его густые белокурые волосы, темно-синие глаза и безыскусная изящность манер покорили, вероятно, не одно женское сердце в тот вечер, но, поскольку он уделял им совершенно одинаковое внимание, она не разрешала себе поддаваться его очарованию. Но стоило ему появиться в своей ложе, как все ее старания оказались напрасными, а во втором акте она неожиданно для себя обнаружила, Что почти все время смотрит только на него, опуская глаза только тогда, когда их взгляды встречаются.
Вечером следующего дня Дафни спросила ее, что она думает о молодом офицере, с которым познакомилась в опере.
— Напомни мне его имя, — попросила Бекки.
— О, я вижу, — воскликнула Дафни, — он произвел на тебя неизгладимое впечатление, не так ли?
— Да, — призналась она. — Ну и что из того? Ты можешь представить себе, чтобы молодой человек такого происхождения заинтересовался девушкой из Уайтчапела?
— Могу, конечно, но подозреваю, что он преследует одну-единственную цель.
— В таком случае предупреди его, что я не из тех, у кого можно добиться этой цели.
— Я не думаю, что после этого он откажется от своих замыслов, — ответила Дафни. — Однако для начала он спрашивает, не согласишься ли ты пойти с ним в театр в компании его полковых друзей. Что ты на это скажешь?
— Я бы с удовольствием.
— Я была уверена в этом, — сказала Дафни. — Поэтому ответила ему «да», не утруждая себя советом с тобой.
Бекки рассмеялась и с нетерпением ждала пять долгих дней этой новой встречи. После того как он зашел за ней на квартиру, они отправились в компании младших офицеров в театр «Хаймаркет» смотреть пьесу «Пигмалион» модного драматурга Джорджа Бернарда Шоу. Бекки понравилась новая постановка, несмотря на девицу по имени Аманда, прохихикавшую все первое действие и отказавшуюся разговаривать с ней в антракте.
За ужином в кафе «Ройял» она сидела рядом с Гаем и рассказывала ему о себе все, начиная со своего рождения в Уайтчапеле и кончая поступлением в прошлом году в Бедфордский колледж.
После того как Бекки распрощалась с остальной компанией, Гай отвез ее в Челси, сказал: «Доброй ночи, мисс Сэлмон» и пожал на прощание руку.
Бекки заключила, что не увидит больше этого молодого офицера.
Но на следующий день от него пришла записка с приглашением на прием, устраивавшийся в полку. За этим через неделю последовало приглашение на ужин, затем на бал, и кульминацией этих обычных встреч стало предложение провести уик-энд с его родителями в Беркшире.