Уолтону каким-то образом удалось раздобыть шестьдесят два грузовика, большинство из которых, как он сам признался, были браком военного производства. «Совсем как я», — заметил Чарли. Однако водителей для них министр заполучить не смог.
— Если нет мужчин-водителей, министр, то я обойдусь и двумя сотнями женщин, — предложил Чарли, и, несмотря на насмешки карикатуристов по поводу шоферов-женщин, всего через месяц продовольствие стало вывозиться из доков в течение считанных часов с момента его прибытия.
Да и самим докерам больше нравилось иметь дело с шоферами женского пола, а профсоюзные лидеры так никогда и не выяснили, что Чарли говорил с ними с одним акцентом, а когда возвращался к себе в министерство, переходил на совершенно другой.
Приступив к решению проблемы вывоза и доставки продовольствия, Чарли столкнулся с двумя другими дилеммами. С одной стороны, фермеры внутри страны жаловались, что они не могут производить достаточно продукции, потому что армия отбирает у них лучших работников, с другой стороны, Чарли выяснил, что из-за границы он тоже не может получать продовольствие в необходимых количествах, так как на море свирепствовали немецкие подводные лодки.
На рассмотрение Уолтона он вынес два варианта решения этой проблемы. «Вы снабдили меня девушками для работы на грузовиках, теперь вы должны дать мне девушек для работы на земле, — заявил ему Чарли. — На этот раз мне нужно их пять тысяч, ибо именно такой недостаток испытывают фермеры».
На следующий день, давая интервью Би-би-си, Уолтон призвал девушек идти работать на земле. Пятьсот девушек откликнулось в первые же сутки, а через два с половиной месяца в распоряжении Чарли находились все пять тысяч. Когда число заявлений у Чарли достигло семи тысяч, на лице президента Национального союза фермеров появилась довольная улыбка.
В связи с недостаточными поставками из-за рубежа Чарли посоветовал Уолтону закупать рис в качестве основного продукта питания вместо картофеля, нехватку которого так остро испытывала страна.
— Но где мы найдем поставщиков этой культуры? — спросил Уолтон. — В настоящее время даже страшно подумать, что его придется возить из Китая или с Дальнего Востока.
— Мне это известно, — ответил Чарли, — но я знаю торговца в Египте, который может поставлять нам миллион тонн в месяц.
— А ему можно доверять?
— Нет, конечно. Но его брат все еще работает в Ист-энде, и, если мы интернируем его на несколько месяцев, я полагаю, что смогу выжать из семьи соответствующую сделку.
— Если пресса когда-нибудь узнает об этом, Чарли, она выпустит из меня кишки.
— Я не собираюсь рассказывать им об этом, министр.
На следующий день Али Калил оказался в Брикстонской тюрьме, а Чарли вылетел в Каир для заключения сделки с его братом на поставку миллиона тонн риса в месяц — риса, который изначально предназначался для Италии.
Чарли условился с Назимом Калилом, что оплата будет осуществляться наполовину в фунтах стерлингов и наполовину в пиастрах и до тех пор, пока поставки будут производиться своевременно, никакие платежные документы в Каире всплывать не будут. В противном случае правительство Калила будет проинформировано о всех деталях их операции.
— Очень справедливо, Чарли, но этим ты отличался всегда. А как насчет моего брата Али? — спросил Назим Калил.
— Мы выпустим его по окончании войны и только при том условии, если все поставки будут произведены вовремя.
— Тоже не на что пожаловаться, — согласился Назим. — Пара лет тюрьмы не повредит Али. В конце концов, он один из немногих членов нашей семьи, кто еще не побывал за решеткой у Его Величества.
Чарли старался хоть раз в неделю встречаться с Томом Арнольдом, чтобы знать, что происходит на Челси-террас. Том был вынужден докладывать, что теперь компания постоянно несла убытки и что ему пришлось ликвидировать пять и временно закрыть еще четыре торговые точки. Чарли было горько слышать это, ибо совсем недавно Сид Рексал прислал ему письмо с предложением купить у него всю группу магазинов, включая пострадавший от бомбежки угловой паб, всего за шесть тысяч фунтов, которые Чарли, по словам Рексала, уже однажды предлагал ему. Все, что Чарли надо было сделать теперь, напоминал Рексал в сопроводительном письме Арнольду, так только подписать чек.
Чарли изучил контракт, который приложил Рексал, и сказал:
— Я сделал это предложение задолго до начала войны. Отошлите все документы назад. Я уверен, что через год он отдаст эти магазины за четыре тысячи. Но постарайтесь не разочаровывать его, Том.
— Это будет нелегко, — ответил Том. — После того как бомба попала в «Мушкетер», Сид перебрался в Чешир. Он теперь владелец загородного паба в местечке под названием Хатертон.
— Тем лучше, — сказал Чарли. — Мы больше не увидим его. Теперь у меня не остается сомнений, что за год он вполне созреет для сделки. Так что оставьте пока его письмо без ответа. В конце концов, почта сейчас работает очень ненадежно.
На этом Чарли должен был расстаться с Томом и отправиться в Саутгемптон, куда прибыла первая партия риса от Калила. Его девушки своевременно отправились туда на своих грузовиках, чтобы забрать мешки, но управляющий портом отказывался выпускать их без правильно оформленной документации. Это была поездка, без которой Чарли мог вполне обойтись, и, уж конечно, он не собирался совершать подобные вояжи каждый месяц.
Прибыв в док, он быстро убедился, что загвоздка была не в профсоюзах, которые отнюдь не отказывались разгружать судно, и не в его девушках, которые — чинно сидели на подножках своих грузовиков в ожидании отправки.
За пинтой пива в портовом пабе Альф Редвуд, лидер докеров, предупредил Чарли о том, что мистер Симкинз, главный управляющий доками и портовой администрацией, был буквоедом, когда дело касалось бумаг, и любил, чтобы все делалось строго по писаному.
— Неужели? — удивился Чарли. — Тогда мне тоже придется делать по писаному. — И, расплатившись, он прошел к административному блоку, где спросил мистера Симкинза.
— Он очень занят в настоящий момент, — заявила ему секретарша в приемной, не потрудившись оторвать взгляд от маникюра. Чарли прошел прямо в кабинет Симкинза и увидел перед собой сухощавого и облысевшего мужчину, сидевшего в одиночестве за огромным столом и размачивавшего печенье в чашке с чаем.
— А вы кто такой? — спросил портовый чиновник, уронив от неожиданности печенье в чай.
— Чарли Трумпер. Я здесь для того, чтобы выяснить, почему не вывозится мой рис.
— У меня нет оснований разрешить вывоз, — ответил Симкинз, пытаясь выловить плававшее в чашке печенье. — Из Каира не поступило никаких официальных бумаг, а ваши накладные из Лондона оформлены неправильно, совершенно неправильно. — На его лице появилась самодовольная улыбка.
— Но ведь потребуется несколько дней, чтобы выправить их.
— Это не мои проблемы.