— Да.
— И какова сумма?
— Пять миллионов.
— Хм, пять миллионов иен. Вы попались с липовыми банкнотами? Говорят, сейчас полно фальшивых стодолларовых купюр.
Мурабаяси усмехнулся:
— Криминал тут ни при чем. Напротив, деньги достались мне по решению властей, окружного суда. Ну… что-то вроде компенсации. Никак не пойму, как вершится правосудие в этой стране.
С этими словами он запустил руку в портфель и стал выкладывать из него деньги. Пять толстеньких пачек рядком улеглись на чайном столике.
Это больше, чем все, что осталось от моих сбережений. В наши дни банковский процент близок к нулю. Остаток на моем счете неуклонно сокращается. В лучшем случае его хватит года на три, а то и меньше. Короче, сумму, лежавшую сейчас передо мной, никак нельзя было назвать скромной.
Мурабаяси холодно произнес:
— Я хочу от них избавиться.
Я взглянул на него. У него был такой вид, будто он раздумывал, куда бы лучше выбросить крупногабаритный мусор.
— Вообще-то, я не привык к такого рода беседам.
— А если бы привык, то, наверно, не стал бы отнекиваться.
— Возможно. Но почему с таким странным предложением вы пришли именно ко мне?
— Ну… предложение и правда довольно странное. Поди найди недоумка, который станет всерьез выслушивать такое. У меня есть лишь один знакомый чудак — ты. Вот я и пришел к тебе.
— Вот оно что? Значит, нашли мальчишку-недоумка? Может, я и правда такой, как вы говорите. И все же мне кажется, что, если приходишь к кому-то с просьбой, разговаривать следует несколько в ином тоне.
— Могу лишь повторить то, что уже сказал о твоем характере.
Послышался шорох, я оглянулся. Сквозь проем в раздвижной стенке в кухне я увидел вторую «хозяйку» этого дома. Выбралась из тени рукомойника и замерла, пристально глядя на меня. Кажется, опять поправилась. Не удивлюсь, если она питается куда калорийнее меня.
Попросив подождать, я поднялся. Смел крошки с чайного столика и бросил ей. Некоторое время она выжидающе смотрела на меня. Затем выскочила, схватила еду и с писком скрылась в тени.
Мурабаяси забеспокоился:
— Что случилось? Что там?
— «Соседку» покормил.
— Соседку?!
— Мышь. Последнее время частенько наведывается. Имени я ей пока не дал, но…
В ответ он лишь вздохнул.
Раз уж пришлось встать, я заодно приоткрыл окно. Слишком душно для этого времени года. Рубашка липнет к телу. В комнату ворвались автомобильный гул с Сёва-дори и напоенный дождем тяжелый майский воздух.
— Послушай, Акияма, хочу вернуться к нашему разговору.
Продолжая стоять, я ответил:
— Да. Кажется, мы говорили о деньгах, от которых нужно избавиться. Но почему вы сразу не спросили?
— Не спросил о чем?
— Не спросили, почему меня не интересует причина, по которой вы решили избавиться от этих денег?
— Потому что хорошо тебя знаю. Тебе ведь и правда нет дела до причины. Ты всегда отличался полным отсутствием интереса к такого рода вещам. Удивительная черта! Я ведь уже говорил. Любой другой на твоем месте, глядя на эти деньги, предложил бы выбросить их ему в карман, раз уж все равно выбрасывать. Уверен, сто человек из ста сказали бы именно так. Но ты не из их числа.
В задумчивости я снова уселся на пол.
— Раз уж все равно выбрасывать, то почему бы не сделать анонимное пожертвование Красному Кресту? Что-то не припомню, чтобы вы хоть раз послужили на благо общества. Может, это ваш единственный шанс?
— Я думал о таком варианте. Но это неэтично по отношению к Красному Кресту. Такие уж это деньги.
— Деньги не пахнут.
— Еще как пахнут.
Я снова задумался. Его слова не лишены смысла.
— Тогда, может, просто сложить их в мешок для мусора? Тут главное не ошибиться — выбрать день, когда забирают тот мусор, что будут жечь.
— Неэтично по отношению к сборщикам мусора.
— Хм, не знал, что вы такой деликатный. Ну, тогда как насчет шредера? Машинке-то все равно.
— У нас сейчас как раз шредер сломался. А у тебя его и не было, верно?
— На кой он мне? У меня из бумажек — только газеты да туалетная бумага.
— Да уж… — Он снова усмехнулся. — Я долго думал. Действительно, существует множество способов избавиться от денег. Например, сжечь. Это, пожалуй, было бы неэтично только по отношению к министерству финансов. Но мне хотелось выбрать какой-нибудь более дикий способ. Такие уж это деньги. Тебе не кажется, что в вопросе выбрасывания денег должны существовать определенные стандарты и методы?
Методология выбрасывания денег. Об этом мне как-то не приходилось задумываться, и я промолчал. Между тем он с серьезным видом продолжал:
— Эти деньги были переведены на мой счет сегодня. С того самого момента, как я снял их перед закрытием отделения, я непрерывно размышлял, — Мурабаяси взглянул мне в глаза, — и решил, что теперь дело за тобой.
— В каком смысле?
— При всем обилии недостатков у тебя есть два великих таланта. Один — это… в общем, его мы сейчас касаться не будем. А второй просто уникальный.
— Уникальный?
— Я имею в виду азартные игры, — промолвил Мурабаяси.
Меня охватила тревога. Когда мы еще работали вместе, я пару раз перекидывался с коллегами в покер и в кости — в те времена я еще хоть как-то старался поддерживать контакт с окружающим миром. Так вот, тогда я почти не проигрывал. Если быть до конца честным, то не проиграл ни разу. Казалось, я насквозь видел цифры на игральных картах и значки на костях. Видел со всей отчетливостью. Или чувствовал. Что это было? Стоило мне несколько раз опрометчиво выиграть, как тут же пошла молва о моих феноменальных способностях. Моментально появились желающие испытать мой дар на скачках и в других азартных играх. Трудно предположить, каков мог бы быть результат, прими я тогда их предложения. Не думаю, что я обладал нужными качествами. В игре мне всего лишь удавалось заглянуть на шаг вперед. Сила моя была крошечной, но и ее наверняка хватило бы, чтобы натворить дел. Эти способности доставляли мне немало хлопот. Несколько раз я даже специально проиграл, а в один прекрасный день бросил игры совсем. В какой-то момент я просто проникся к ним отвращением. Какой смысл играть, если заранее знаешь результат и запросто контролируешь процесс?
Позднее, после присуждения мне премии JADA, я открыл свое дело. Женился на Эйко, переехал в небоскреб «Митака» и начал строить собственную жизнь. Обзавелся офисом в районе Иидабаси, пусть крошечным, зато своим. Вскоре после моего ухода из бюро ушел и Мурабаяси. Ассистента у меня не было. В принципе, порог моего офиса обивали множество молодых людей, готовых работать даже задаром, но я всем отказал и пахал в одиночку словно проклятый. Мне удалось свести общение с миром к минимуму: я контактировал лишь с несколькими копирайтерами и планнерами. То были дико напряженные дни. Теперь они в далеком прошлом.