Некоторое время она молча смотрела на меня, потом произнесла:

— Вы Акияма. Арт-директор Акияма.

Я взглянул на нее:

— Бывший арт-директор. Мы где-то встречались?

Она покачала головой:

— Нет. Просто меня несколько раз принимали за Эйко Акияму. Или Хатаму.

— Так звали мою покойную жену. Хатама — ее девичья фамилия.

— Неужели так похожа?

Я кивнул.

— Вот как? — сказала она. — Кажется, ваша жена несколько лет назад покончила с собой?

Я не отрываясь смотрел на нее. Не знаю, как долго это длилось. Вновь послышался треск лопающейся скорлупы.

Наконец я тихо спросил:

— Кто вам сказал?

— Те же, кто говорил, что мы похожи как две капли воды.

— Те? Во множественном числе? Выходит, у вас широкий круг общения?

Она опять улыбнулась:

— Вероятно, как и у вашей жены.

— Эй, ты, — подал голос молчавший до сих пор старик, — может, хватит приставать к людям?

Я повернулся к нему. Надо же, я сразу и не заметил, какие не по возрасту яркие у него глаза. Сверкают, словно начищенная сталь.

В этот момент раздался голос Мурабаяси:

— Прошу простить грубость моего спутника и в знак извинения принять от нас все эти фишки. — Он указал на стол, за которым мы недавно играли. — Жетонов там в общей сложности больше чем на двадцать миллионов. Таким образом, ваша комиссия за полдня составила триста процентов. Грех жаловаться.

— Комиссия… — Старик посмотрел на другой конец стола, затем снова перевел взгляд на стоявшего рядом Мурабаяси. — Ту сумму я тебе заплатил официально. Слово «комиссия» здесь неуместно. Однако я, пожалуй, мог бы счесть это компенсацией за испорченный отдых. С деньгами сегодня туго.

Взгляды всех присутствующих за столом были устремлены в нашу сторону. Даже крупье вытаращился на нас.

Мурабаяси подозвал молодого служащего:

— Передайте дедуле все наши фишки.

Девушка, не обращая на происходящее никакого внимания, продолжала смотреть на меня, а я на нее. Наконец она промолвила:

— Я наблюдала — ты угадал тринадцать раз подряд. Знаешь какой-нибудь секрет?

— Не знаю я никакого секрета. Просто это моя работа.

— Работа?

Я кивнул:

— Да. Играть в азартные игры, заранее зная результат, — моя работа.

— Ты заранее знаешь результат?

— Иногда.

— Надо же, какие практичные способности.

— Я не думал о практической стороне.

— Вот как? Тогда, может, их лучше назвать феноменальными способностями?

— Не стоит преувеличивать.

Мурабаяси и старик все еще пристально смотрели друг на друга.

Ни к кому конкретно не обращаясь, я произнес:

— Я ухожу.

Поворачиваясь спиной, я боковым зрением поймал ее улыбку. Как же я устал!.. Ее улыбка, готовая вот-вот рассыпаться смехом… Даже в таких мелочах она напоминала Эйко.

Уже в дверях меня нагнал Мурабаяси.

Под почтительным взглядом менеджера мы покинули казино.

3

Мы вышли на улицу. Дождь перестал. Обычно оживленный квартал был сейчас тихим и пустынным, воздух напоен свежестью. На горизонте брезжило утро. Мы молча миновали узкий проулок.

На проспекте перед старым зданием телекомпании TBS даже в это время было полно свободных такси. Я поднял руку, но Мурабаяси тут же схватил меня за локоть:

— Давай поговорим.

— Не хочу ничего слышать.

— По дороге сюда тебя, кажется, интересовали подробности. Ты хотел узнать про суд.

— Неужели? Значит, перехотел. Сейчас я хочу только одного — поскорее выкинуть из головы события этой странной ночи.

Ночь и вправду была странной. Ни с того ни с сего вдруг приходит старый знакомый и заявляет, что хочет избавиться от пяти миллионов. Потом старик, за считанные минуты просадивший пятнадцать миллионов. Причем эти двое как-то связаны между собой. И наконец, девушка, с улыбкой спустившая десять миллионов. Похоже, жителям этой страны наплевать на стагнацию. Сорить деньгами — вот их единственное искреннее желание. Ах да, совсем забыл, девица как две капли воды похожа на мою покойную жену. Ночь, до отказа наполненная событиями, пробуждающими давние воспоминания. Ночь, лицом к лицу столкнувшая меня с прошлым. Что-то здесь было не так. Чувствовалась в происходящем некая ненатуральность.

Ничего, сейчас я вернусь к привычной жизни. Воспоминания об этой ночи постепенно потускнеют. Время, как и раньше, потечет медленно-медленно. Не важно, что это было, мне не нужны никакие странности и потрясения. Это моя жизнь. Тихие и ровные будни. Мне теперешнему только такие и подходят.

Я снова попытался остановить такси, но Мурабаяси с неожиданной силой удержал меня:

— Подожди.

Таксист проехал мимо, видимо не желая становиться невольным участником ссоры двух приятелей.

— Вы пытаетесь извиниться за то, что внесли в мою жизнь хаос?

— Та девушка… — пробормотал он. — Я не раз видел твою жену… Просто поразительно, до чего они похожи.

Я обернулся к нему. В свете фонаря его лицо выглядело удивительно беззаботным.

— Да, похожи. Только меня это не интересует. Подумаешь, случайное сходство двух людей, — ответил я. — Я устал. Во всяком случае, вашу проблему мы решили. Мне изначально не стоило соглашаться на ваше дикое предложение.

Он снова пробормотал:

— Знаешь, я все пытался вспомнить. Кажется, я ее где-то видел. Помнится, я тогда еще подумал, как она похожа на твою жену. Но где?

— Ах, значит, вам это только кажется?

Мурабаяси взглянул на меня:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я жалею, что оказался здесь. Я явно стал пешкой в чьей-то странной игре.

Его глаза сверкнули.

— Хочешь сказать, я затеял игру?

— Не знаю, вы ее затеяли или нет. Возможно, вас просто использовали и вы лишь помогли осуществиться чьему-то замыслу.

— Почему ты так считаешь?

— По двум причинам.

Он долго испытующе смотрел на меня и наконец произнес:

— Объясни.

— Во-первых, ее бейсболка.

— Бейсболка?!

— Начнем с того, что ни один человек в здравом уме не наденет такой странный головной убор. По крайней мере, в этой стране. Ведь это своего рода символ американского позора.