— Сказали про твою мать?
Она кивнула:
— Погибла старшая дочь депутата парламента. Но была новость и покрупнее. О тебе.
Я не удивился, но события развивались гораздо быстрее, чем я предполагал. Наверняка отпечатки моих пальцев найдены. В наши дни отправь данные в компьютер, и он за несколько минут выдаст ответ. Конечно, для сбора информации требуется время, но уже прошли целые сутки. Думаю, известно стало еще вчера. В любом случае с объявлением явно поторопились. Есть только одно предположение. В моем баре уже провели обыск. И установили связь между мною и Тосихико Кикути.
Я спросил, наливая в стакан виски, которое принес с собой.
— И что обо мне говорили?
Она достала «Хоуп» и закурила. Потом посмотрела на часы и включила телевизор с пульта. Начинались семичасовые новости канала «Эн-эйч-кей». [16] О взрыве говорили до политических сообщений.
Вчера днем оставался неопознанным один погибший в результате взрыва, произошедшего в парке Тюо в Синдзюку. Сегодня его личность установлена. Это Макото Кувано, сорока пяти лет.
Я поставил недопитый стакан с виски на место.
Господин Кувано, бывший студент Токийского университета, находился в розыске по делу об убийстве в результате взрыва автомобиля в Томигая, район Сибуя, произошедшем в апреле семьдесят первого года, а также по делу о нарушении закона о применении взрывчатых веществ. В результате данного взрыва погиб полицейский. Срок давности в отношении преступлений подобного рода, имеющих наивысшую степень тяжести, по закону об уголовном судопроизводстве составляет пятнадцать лет, но, учитывая, что господин Кувано скрывался за границей, неизвестно, можно ли считать срок давности истекшим. Последняя информация о Кувано поступила в октябре семьдесят пятого года, когда он учился в Парижском университете во Франции. Его местонахождение было установлено благодаря поддержке ICPO, Международной организации криминальной полиции, но Кувано скрылся, избежав преследования совместной следственной группы Японии и Франции, получивших информацию о разыскиваемом. Когда он вернулся в Японию, неизвестно. Личность погибшего в парке Тюо установили не сразу, так как заявлений о пропавшем не поступало, а тело находилось в эпицентре взрыва и оказалось разорванным на части. Окончательные выводы сделали, сравнив отпечатки пальцев. Штаб расследования предположил, что господин Кувано может быть как потерпевшим, так и в некой форме причастным к данному преступлению, что усложняет ход дела. Кроме того, в парке Тюо, неподалеку от места взрыва, были обнаружены отпечатки пальцев бывшего подозреваемого А., сорока четырех лет, когда-то учившегося в Токийском университете, также разыскиваемого как соучастника дела о взрыве. Бывший подозреваемый А., вероятно, не уезжал за границу, и срок давности его преступления истек. Господин Кувано и бывший подозреваемый А. входили в отдельную экстремистскую группировку, которая не принадлежала ни к одной из крупных. Полиция нашла много общего у взрыва в парке со взрывом семьдесят первого года и проводит дальнейшее расследование в данном направлении. Предполагается, что бывший подозреваемый А. располагает информацией о взрыве и разыскивается как важный свидетель.
В новостях стали рассказывать о взрыве семьдесят первого года, анализируя происшедшее.
Я перестал слушать. Сидел, будто парализованный. Лишь некоторое время спустя я наконец опустил глаза и посмотрел на стакан виски в руке. По поверхности цвета сепии шли небольшие волны. Стакан дрожал. У меня тряслись руки. Но не от недостатка алкоголя. Кувано погиб. Диктор сказал, что отпечатки пальцев совпали. Значит, Кувано умер? Дурацкий конец. Неужели так и закончатся эти двадцать два года? Годы без Кувано. Крышка закрылась, громко хлопнув. И никогда больше не откроется. Годы, когда я менял работу и жилье, стоило только замаячить теням службы безопасности. И это время теперь вырезали из моего тела, и вот оно — передо мной, превратилось в какой-то сгусток. Так мне казалось. Если есть начало, есть и конец. Но и вход, и выход потеряны. Двадцать два года превратились в никому не нужный сгусток времени. Он-то и стоял сейчас у меня перед глазами. Покачивался на волнах океана виски.
— Бывший подозреваемый А., — нараспев произнесла Токо. — Каково чувствовать себя знаменитым?
Сгусток перед глазами растаял, ко мне медленно возвращалась реальность. Но эта реальность отличалась от прежней. Реальность мира, в котором нет Кувано. Необходимо было прийти в себя. «Но, с другой стороны, — подумал я, — не слишком ли много совпадений? Их столько, будто кто-то затеял розыгрыш. Макото Кувано. Юко Эндо. Я, находившийся рядом с местом взрыва. Юко — единственная, с кем я жил вместе. И, наконец, Кувано».
Токо выключила телевизор. Опять стало тихо.
Я вздохнул. Вздох, копившийся во мне в течение двадцати двух лет, высвободился и растаял в тишине.
— Мне совсем не до этого, — наконец ответил я. — Да, и настоящего имени моего не назвали, и фотографию не показали.
— До поры до времени. Но в журналах наверняка церемониться не будут. И имя поместят, и фотографию.
— За эти двадцать с лишним лет я ни разу не фотографировался.
— Но многие тебя знают. Можно сделать монтаж или нарисовать портрет. Полиция позовет человек сто и сделает фоторобот: здесь так, тут эдак. И студенческие фотографии разыскать не проблема, наверное.
— Может быть. А как ты считаешь: я связан с этим взрывом?
Токо покачала головой:
— Я не такая дура. Я же заглянула к тебе в комнату. Сделать бомбу ты бы не смог, да и мотивы отсутствуют. Единственно возможный мотив: эти двадцать с лишним лет ты продолжал сохнуть по моей матери, смастерил огромную бомбу и решился на убийство. Ну разве хоть один нормальный человек подумает о тебе такое? К тому же хотя ты и чудной, и царя в голове у тебя нет, к отпечаткам пальцев ты относишься внимательно. Трудно представить, чтобы ты, как новичок, наследил на месте преступления. Любому ясно: ты к этому делу отношения не имеешь. Наверное, и в полиции так считают, хотя и называют тебя важным свидетелем.
Она выдохнула дым, посмотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на меня.
— Пойдешь в полицию?
— Нет, не пойду.
— Почему? Раз ты не связан с этим делом, то ты простой свидетель. По старому взрыву срок давности уже истек. Мама говорила, что это был несчастный случай.
— Конечно, по старому делу меня привлечь нельзя. Но под предлогом добровольной явки с повинной они промурыжат меня несколько дней.
— Но это можно вытерпеть. Почему ты не пойдешь?
— В знак протеста.
— Потому что «полиция — орган государственной власти, применяющий насилие»?
— Теперь я об этом не задумываюсь. По-моему, дело в привычке.