— Или знание, — предположил Питер.
— Что, простите?
— Питер прав, — согласилась Штефани. — Мы же уже рассматривали пещеру как архив знаний. А теперь посмотрите на другие тексты. Так называемые граффити. Тем или иным образом они указывают на невежество человека. Они говорят о ничтожности наших знаний и о поистине великих загадках жизни.
— А проход может олицетворять собой древо познания, — сказал Питер.
— Древо познания? — Патрик отклонился назад и скрестил руки на груди. — Библейская история? Адам, Ева и прочие?
— Верно.
— Надеюсь, вы не поймете меня неправильно, господин профессор, если я скажу вам, что не очень хорошо разбираюсь в Библии. Не могли бы вы вкратце рассказать мне фабулу?
— Господь запретил Адаму и Еве есть плоды одного дерева. Древа познания. Но однажды змей предстал перед Евой и убедил в том, что, насладившись вкусом этого фрукта, она станет подобной Богу.
— Ну, и они оба откусили от яблочка, и их выставили из рая.
— Не от яблочка, — поправил Питер.
— Как это?
— Это было не яблоко. В Библии нет ни слова о яблоках. Там упоминается только фрукт.
Патрик хитро улыбнулся.
— Так, может, это был банан, и они вовсе не кусали его, а…
— Патрик! — вырвалось у Штефани.
Француз рассмеялся.
— Ладно, ладно. Прошу прощения!
— Как бы то ни было, — продолжил Питер, — познание можно рассматривать с двух точек зрения. С одной стороны, змей, олицетворение дьявольского соблазна, внушает им то, что их познание будет сродни Божьей мудрости. Но, с другой стороны, они оба действительно осознают реальность, пусть даже и в совершенно иной форме. То есть они понимают, что ходят абсолютно нагими и стараются найти себе одежду. Вот это осознание себя голым, это чувство стыда и символизирует утрату чувства собственного достоинства, осознание собственной ранимости и ничтожности. Странная параллель с текстами граффити, в которых присутствует то же настроение.
Патрик, который веселился до сих пор, постарался взять более серьезный тон:
— Ладно, Питер. Эта идея мне понравилась, и я ни в коем случае не хочу высмеивать Библию. Но я никак не могу взять в толк, почему же вы, кто так серьезно занимается мифами о сотворении мира, критикуете меня за то, что я хочу найти Эльдорадо. Осмелюсь утверждать, что моя экспедиция имеет более убедительный исторический фон.
— Да не цепляйтесь вы за историю! — сказал Питер. — Подумайте лучше о переносном значении. С одной стороны, древо познания, а с другой — пещера знаний. Представьте себе знание, которое многократно превосходит все ваши знания, а также все интеллектуальные и умственные способности. Что бы произошло с вами, обладай вы этим знанием? С чисто психологической точки зрения?
Патрик внимательно посмотрел на Питера.
— А я вам скажу, — продолжил Питер сдавленным голосом. — Если вы вообще сможете это вынести, то в одночасье покажетесь себе самому незначительным. Может, сначала вы усомнитесь, попытаетесь убежать или, что хуже, сойдете с ума прямо на месте.
Патрик перестал ерничать и замолчал.
— Я предполагаю, что за столько лет наверняка находились люди, забредавшие в эту пещеру и, возможно, проходившие через проход. И там они сталкивались с очень мощной силой познания. Многие этого наверняка не выносили, как, например, наш пастух. И все-таки каким-то образом он выучил латынь. Но что это за утешение! За это он влачит теперь жалкое существование в сумасшедшем доме. Может, кто-то был более успешен. И им даже удалось сохранить свой рассудок, и, прежде чем покинуть пещеру, они нацарапали на стенах свои критические или иронические комментарии. То, с какой прилежностью они это делали, напрямую зависело от их душевного состояния. Единственное, в чем никак нельзя усомниться, так это в их интеллекте.
Патрик уставился в потолок и не проронил ни слова. Что-то полностью поглотило его мысли.
— В народе дьявола принято считать господином лжи, — продолжил Питер, — но известно ли вам, что говорят о Сатане в оккультных кругах? То, что он никогда не лжет. И, если предположить, что Библейская змея была действительно дьяволом, значит, он мог сказать правду: запретный плод действительно дал Адаму и Еве Божественное познание. Возможно, в нем были собраны все знания Создателя. Просто дух человека был недостаточно зрелым, и поэтому это познание, обладающее поистине колоссальной силой, сбило их с верного пути.
— Картинки, — вдруг сказал Патрик и посмотрел огромными глазами в центр комнаты, — бессчетное количество картинок было там.
— О чем вы? — спросила Штефани.
— Я вспомнил. Это был настоящий потоп из картин. Как фейерверк, с настоящими вспышками, безумно яркими и невообразимо пестрыми.
— Когда вы засунули голову в проход? — уточнил Питер.
— Да, все это было так невероятно быстро! А я не мог пошевелиться. Картинок было так много, что у меня возникло чувство, будто я растворился и перенесся в сотню тысяч фильмов одновременно. Передо мной всплывали пейзажи и люди, которых я никогда прежде не видел, здания, надписи, документы — немыслимо много и с какой-то безумной частотностью! В то же время я слышал все звуки, относящиеся к картинкам: разговоры, крики, музыку. И все это сменялось точно так же быстро и раздавалось безумно громко. Такое ощущение, будто это было сжато, вы понимаете? В этих вспышках заключалась вся мыслимая и немыслимая информация, но так хорошо спрессованная, что только в моей голове она начала раскрывать свое истинное значение, очень медленно, одно за другим. Понимаю, это звучит немного странно, но я не знаю, как по-другому описать это. Может, поэтому я так много проспал в последующие дни? Но это было действительно круто! Я почти забыл об этом происшествии, и только теперь, когда вы заговорили об этом, я снова начал вспоминать!
Патрик встал, достал дрожащими пальцами из пачки очередную сигарету и подошел к окну.
— Черт возьми, это было действительно очень сконцентрировано. Если бы вы не вытащили меня назад… еще всего пару секунд… и мой мозг взорвался бы… Проклятье!
Питер и Штефани все это время молча смотрели на француза.
— Пещера познания, — прошептал Питер, — Святой Грааль… Что ж, хорошо, — потом он начал говорить в полный голос: — Возможно, вам будет интересно узнать, что я нашел о Монсегюре и Тамплиерах.
Патрик лишь кивнул головой.
— Для начала мне пришлось пересмотреть свое отношение к Интернету, — Питер показал рукой в сторону компьютера. — Вчера Штефани любезно показала мне, как писать электронные письма и искать что-то в сети. И, как следствие, мне удалось собрать очень много информации. А так как я и раньше многое знал, правда, из других источников, то это стало для меня чем-то вроде большой энциклопедии. Итак, с одной стороны у нас есть Тамплиеры, чья история окутана тайной. Несметное количество книг спекулирует на их оккультных или политических целях, другие же источники рассматривают орден с чисто исторической точки зрения и пытаются изобразить его вполне нейтрально. Также я нашел несколько исторических сведений, которые, увы, оказались защищенными. Дело было в начале двенадцатого столетия, во время первых крестовых походов. Солдаты, наемники и рыцари со всех стран Европы собрались вместе и отправились на восток. Их целью был Иерусалим. Они хотели освободить его от сарацин и вернуть христианам. Около 1119 года возникло общество, которое принято называть Тамплиерами. Но на самом деле они появились несколькими годами ранее и назывались Воинством Христовым. Это была группа мужчин, посвятивших себя охране улиц и источников воды на Священной земле. Их предводителем был видный рыцарь из Труа, Гуго де Пейн. В 1119 году Болдуин II, христианский король покоренного Иерусалима, предоставил в пользование воинства флигель своего замка. И так как эта резиденция граничила с руинами бывшего храма Соломона, то они решили изменить свое название и отныне стали называться «Нищенствующие рыцари Христа у Соломонова храма». Они посвятили себя защите бедных и нуждающихся. В действительности же орден никогда не был бедным. Тамплиеры всегда получали роскошные подарки, золото и земли, но это никогда не шло на личные нужды. Благодаря дисциплине и хорошей армии орден вскоре приобрел известность. Уже спустя десять лет Тамплиеры владели обширными землями по всей Европе, и их количество росло с каждым днем. Гуго де Пейн путешествовал по Европе, поддерживая свой орден, и везде, куда бы он ни приезжал, его встречали с почестями. Самое лучшее, что могло произойти с орденом, случилось уже в 1139 году: в постановлении папы Иннокентия II говорилось, что отныне Тамплиеры не должны подчиняться ни церковной, ни государственной власти, только непосредственно папе. Благодаря этому, они практически обрели независимость и могли уже не бояться никаких политических вмешательств. Они были почти всесильны. И в последующие годы орден приобретал все большее количество последователей. Благодаря строгой организации, количеству вооруженных мужчин и колоссальному состоянию, они де факто стали политической силой. Тамплиеры помогали вести переговоры между враждующими королевствами и даже между христианами и сарацинами. Следовательно, Тамплиеры существовали на самом деле.