— Вот уж нет, — покачала она головой.
Колтон сверкнул улыбкой, от которой у дам слабеют колени.
— Как вижу, вы все еще притворяетесь, будто не имеете к этому никакого отношения. В следующий раз меня может не оказаться рядом, чтобы спасти вас. Вы могли бы попытаться изобразить обморок.
Лили заговорщически улыбнулась ему.
— Я подумывала об этом.
Его смех эхом отдавался в каменных стенах.
— Мне следовало бы знать, что вы возьмете дело в свои руки, — подмигнул ей Колтон.
— Я всегда это делаю, — подмигнула она в ответ. Ох, и откуда только взялась эта дерзость?
Его глаза потеплели, как растаявший шоколад. Вынув руку из кармана, он заправил за ухо Лили выбившийся завиток.
— Рад видеть, что вы больше не носите нелепые траурные цвета. В этом наряде вы выглядите бесподобно.
Она отвела взгляд и пожала плечами.
— Я решила, что вы правы. Возможно, мне пора отказаться от траурных нарядов.
Хорошо, что ему нравится лавандовый цвет. Колтон определенно часто будет его видеть. Это одно из немногих платьев, которое Лили не перекрасила в черный или серый.
Он провел подушечкой большого пальца по ее щеке. Искры пробежали по нервам Лили от его прикосновения. Она ухватилась за перила балюстрады, как за спасительный якорь, и судорожно сглотнула.
— Спасибо, — тихо прошептала она. — За комплимент… и за цветы.
— Не за что! — прошептал он в ответ.
Борясь с дрожью, Лили отвела взгляд. Несколько минут они стояли так в уютном молчании. Наконец Лили вздохнула.
— Думаю, мне лучше вернуться. Лорд Медфорд наверняка скоро отправится меня искать.
— Я в этом уверен, — согласился Колтон. — Но вы не можете винить Медфорда. В конце концов, вы здесь самая красивая леди.
Лили резко повернулась, чтобы взглянуть на него. Он уже дважды сказал, что она красива. Он действительно так считает? Это возможно?
— Вы… вы думаете, я красивая? — Ее голос сорвался, и она тут же пожалела о своем вопросе.
Его темные глаза поймали ее взгляд.
— Я всегда считал вас красивой, Лили.
Она перестала дышать. Провалилась во времени. Словно этих пяти лет и не было. Она стояла с ним на балконе в другую ночь, на другом балу. И тогда, как сейчас, она подняла на него глаза и приоткрыла губы в надежде на поцелуй.
Дыхание Колтона стало прерывистым, лицо напряглось. Он поставил пустой бокал на перила, взял ее за руку и потянул вниз по каменным ступенькам в ночь. Прежде чем она успела повернуться к нему, он увлек ее в затененное укрытие, где другие гости не могли их видеть. Его губы взяли в плен ее губы.
Его горячий язык мягко, но настойчиво приоткрывал ее губы. От его прикосновений жаркая волна разливалась у нее внутри. Да, наконец-то Колтон целует ее, как она всегда хотела. Лили прижалась к нему и издала гортанный стон.
Стоп! Что она делает? Все должно было произойти совсем не так. Ей не следовало наслаждаться этим, не следовало ждать этого, однако ее предательское тело боролось с ее властным умом и победило.
Отчаянно стремясь вернуть контроль над собой, она подняла руку, собираясь оттолкнуть его. Девон перехватил ее запястье и потянул руку вниз, прижимая Лили к себе. И чуть приподнял.
Требование, чтобы он остановился, так и не слетело с ее губ. Вместо этого Лили застонала и стиснула руку Девона. Пробежалась пальцами по его груди, волосам, прижала к себе.
Он прервал поцелуй и скользнул губами к чувствительной коже ее шеи. Жар захлестывал Лили. О Господи! Она уже знала… она любила, когда он делал это. Пожар бушевал у нее внутри, все ее нервы трепетали. Она вдыхала его дурманящий запах.
Это совсем не походило на невинные поцелуи, которые Колтон дарил ей годы назад. В те времена она была юна и наивно верила в любовь. Их поцелуи были слишком благопристойными и целомудренными. Но в этом поцелуе не было ни благопристойности, ни целомудренности. Он сулил больше, чем Лили могла вообразить.
Колтон — наркотик. Вот что он такое. Опиум. Сводящее с ума нездоровое удовольствие, которое растревожило все ее чувства. Лили ненавидела себя за то, что не оттолкнула его. Его губы двинулись к мочке ее уха и потянули чувствительную кожу. Если бы она пропустила это, то возненавидела себя больше, чем за то, что не оттолкнула его.
Его горячие влажные губы касались то ее щеки, то ключицы; дождь поцелуев опалял кожу, словно язычками пламени. Лили запрокинула голову, заблудившись в мире необъяснимых желаний.
Губы Девона, скользнув по подбородку, вернулись к ее губам. Он целовал щеки, нос, закрытые глаза и наконец потянул ее руки от своей шеи.
Лили вздрогнула и открыла глаза. Перепуганная. Ужаснувшаяся чувствам, которые Колтон пробудил в ней. Никто не знает, что этот мужчина значит — значил — для нее, и никогда не узнает, но это не извиняет того факта, что она ведет себя как бесстыжая распутница.
Лили подняла на него глаза. Она погибла. Она ожидала увидеть на лице Колтона дерзкую самоуверенность, которая вызвала бы у нее желание оттолкнуть его. Вместо этого она увидела ту же нерешительность, что испытывала сама. Девон Морган тоже выглядел потрясенным, и по его глазам Лили поняла, что… и она опасна для него.
Лили судорожно втянула воздух.
— Мои комплименты вашему мастерству, — прошептала она.
Колтон внимательно посмотрел на нее.
— Что вы хотите этим сказать? — вкрадчиво прозвучал его голос.
Она прижала ладонь к пылающей щеке.
— Вашу попытку соблазнить меня. Отличное начало. Ч-что… вы намерены делать дальше?
Девон слегка повел бровью, изгиб его твердых губ заставил Лили плотно сжать ноги.
— Интересный вопрос, правда? Но я никогда не раскрываю свои карты.
Его заносчивая манера вернулась снова. Между ними тут: же выросла стена.
Разочарование захлестывало Лили. Неужели это действительно для него игра? И он ничего не чувствовал, когда целовал ее?
Лили деланно улыбнулась, стараясь не показать ему, как сильно он воздействовал на нее.
— Ну же, Колтон, вы должны раскрыть свои тайны.
— Раскрыть свои тайны? Гм… Возможно, это мне следует написать памфлет.
Он снова легко повел бровью, и Лили столь же легко возжелала его снова, даже зная, что для него это лишь игра. Лили не могла удержаться и задавалась вопросом, каково быть вместе с ним.
Девон обошел вокруг, словно барс, выслеживающий добычу. Возвышаясь над ней, Колтон изучал ее.
Смущение боролось в ней с желанием. Только этот мужчина заставлял ее испытывать подобное. Видит Бог, ее муж никогда не вызывал у нее таких чувств. Никогда ее пульс не пускался вскачь, не учащалось дыхание, а ее саму не кололо иголками изнутри.