– Мне уже сказали, – равнодушно ответила она спокойным голосом.
– Это вы прислали мне деньги, – сказал Мейсон.
– Нет.
– Вы убили своего мужа.
– Нет.
– Скажите, вы убили его потому, что защищались, или потому, что узнали о его темных делах?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы ведь знали, что ваш муж вместе с Медфордом Карлином участвует в шантаже.
– Нет.
– Вы пытаетесь защитить своего сына, – упорствовал Мейсон. – Для вас было бы гораздо лучше, если бы вы….
– Нет, прошу вас, мистер Мейсон, – запротестовала она. – Я уже все вам рассказала.
Миссис Фарго отвернулась от него, чтобы прекратить разговор.
Вышел судья Кейт и призвал всех к порядку.
Мейсон произнес:
– Ваша честь, я подверг перекрестному допросу свидетеля обвинения, миссис Ньютон Мейнард. Сейчас мне хотелось бы продолжить этот допрос ввиду изменения обстоятельств, произошедших с момента последнего слушания.
– Эти обстоятельства никоим образом не относятся к данному делу, – обронил реплику окружной прокурор.
– А вот это, – заявил Мейсон, – мы еще увидим.
– Для дачи показаний вызывается миссис Мейнард, – объявил судья Кейт.
Манера поведения миссис Мейнард заметно изменилась. Теперь она держалась настороженно, словно опытный боксер в начале боя. Она уселась на место для свидетелей и, приложив кончики пальцев к повязке на глазу, повернулась к Перри Мейсону.
– Миссис Мейнард, – обратился к ней Мейсон, – мне хотелось бы узнать поподробней, что случилось с вашим глазом.
– А какое отношение это имеет к делу?
– Ваша честь, – вмешался Гамильтон Бергер, – абсолютно ясно, что глаз был поврежден после двадцать второго сентября. Так что в интересующий нас период времени свидетельница видела обоими глазами, и совершенно очевидно, что сейчас она в состоянии видеть и одним глазом.
– Некоторые люди, – заявил Мейсон, – прекрасно могут видеть каждым глазом по отдельности, но плохо видят обоими сразу.
– Что вы подразумеваете под этим? – вскинулся Бергер.
– Отсутствие координации зрения, – ответил Мейсон. – Это можно подтвердить посредством эксперимента.
– Имеет ли это какое-нибудь отношение к делу? – спросил судья.
– Полагаю, что да, – ответил Мейсон. – Ваша честь, я считаю, что свидетельница плохо видит обоими глазами сразу, хотя отлично видит одним. А поскольку она стесняется появляться на публике с завязанным глазом, то, естественно, избегает этого, чтобы не портить внешность.
– Что за чушь, – возмутилась миссис Мейнард. – Я отлично все вижу.
– Позвольте мне в этом усомниться, – с уверенной улыбкой заявил Мейсон.
– Да что вы, в самом деле! Никогда не слышала подобной чепухи. Мой глаз воспалился, потому что в него попала инфекция. Поэтому доктор велел мне носить повязку.
– Какой доктор?
– Э… доктор, у которого я консультировалась.
– Послушайте, – не выдержал Бергер, – в конце концов, это может увести нас далеко в сторону. К тому же это не имеет к делу ни малейшего отношения.
Судья Кейт в задумчивости посмотрел на свидетельницу.
– Я оспариваю показания свидетельницы, – заявил Мейсон. – Я осмеливаюсь утверждать, что обоими глазами она не различит даже хорошо знакомого ей человека, если он окажется здесь, в зале суда. Тем самым я оспариваю все доказательства обвинения.
– Черт знает что! – возмутился Бергер.
– Но мне нельзя снимать повязку, – возразила миссис Мейнард.
– Даже на короткое время? – с подозрением спросил судья.
– Не думаю, что с моим глазом может что-то случиться, если снять повязку на короткое время, но это просто чушь какая-то! Если я могу видеть одним глазом, то с какой стати мне не видеть двумя?
– Ваша честь, – обратился к судье Бергер, – мне кажется совершенно очевидным, что это просто отчаянная попытка защиты затянуть судебный процесс. Воспаленный глаз причиняет свидетельнице боль, поэтому его следует предохранять повязкой. Кроме того, разве стоит вопрос о том, достаточно ли хорошо она видела, чтобы совершить поездку на автобусе…
– Достаточно хорошо, чтобы совершить поездку на автобусе, – сказал Мейсон, – но недостаточно хорошо, чтобы опознать человека.
– Вот как! – саркастически воскликнул Гамильтон Бергер. – Недостаточно хорошо, чтобы разглядеть сидящего рядом с ней человека? Не смешите меня, Мейсон.
Мейсон улыбнулся, взглянул на часы и сказал:
– Ваша честь, мы и так уже потратили на препирательства несколько минут. Все, что требуется от миссис Мейнард, это снять на минутку повязку и опознать сидящего в зале человека, который встанет с места, когда ему подадут сигнал.
– Она знает этого человека? – спросил судья.
– Да, я убежден в этом. Она видела его при обстоятельствах, сходных с теми, при которых, как она утверждает, свидетельница видела обвиняемую.
– У вас есть причины, препятствующие проведению подобной проверки? – спросил судья Кейт свидетельницу.
– Я согласна, – ответила миссис Мейнард раздраженно. – И если вы думаете, что сможете заманить меня в ловушку, то я преподнесу вам неприятный сюрприз. Я узнаю любого, кого видела хотя бы однажды. У меня прекрасная память на лица. И я этим горжусь. Стоит мне кого-то как следует разглядеть, я никогда не забуду его лица.
– Тогда минуточку… – Мейсон пошептался с Деллой Стрит, сидевшей за перегородкой, позади скамьи защиты, и снова обратился к аудитории: – Я заверяю высокий суд, что провожу эту проверку не без оснований. Я считаю, что свидетельница не может хорошо видеть обоими глазами, хотя прекрасно видит одним. Будьте любезны, снимите вашу повязку, – обратился Мейсон к свидетельнице.
Делла Стрит, пробравшись среди зрителей к середине зала суда, передала записку Перси Р. Дэнверсу, служащему автостоянки, который сидел у самого прохода между рядами.
Миссис Мейнард завозилась с повязкой.
– Может, мне помочь вам? – галантно наклонившись к ней, осведомился Гамильтон Бергер.
– Если вас не затруднит, – ответила она. – И я хочу надеть очки. Не забывайте, без них я слепа как сова. Я уже говорила об этом. Но в очках я вижу прекрасно.
– Отлично, – сказал Бергер, – будем держать их наготове, миссис Мейнард. Теперь пусть в протокол занесут, что вы сняли повязку. Вот ваши очки, миссис Мейнард. Пусть запишут, что свидетельница надела очки. А теперь, мистер Мейсон, действуйте, мы ждем.