— Не знаю, Паллант, но ты мой друг, и я не буду стремиться искоренить тебя.
— Спасибо, — невесело усмехнулся Равашоль, — но что наша дружба перед лицом фактов? Ты опасен, хотя еще и сам этого не понимаешь.
— Я спроектирован для устрашения врагов, — ответил Каба, — это моя первая функция.
— Речь идет не только о твоих бойцовских качествах, — попытался объяснить Равашоль. — Само твое существо…
Он замолк, услышав, как за спиной включились боевые сервиторы, повернулся и увидел нескольких протекторов Механикум, входящих в комнату. Облаченные в красно-черные мантии, эти шестеро являли собой союз механики и плоти. Они поддерживали порядок и выполняли поручения своего магистра в пределах храмового комплекса.
Все протекторы были серьезно аугментированными в пределах своих жандармских функций, хорошо вооружены и снабжены всевозможными сенсорами, но все-таки не дотягивали до сервиторов по уровню механизации. Этими бойцами двигал человеческий мозг и сознание, хотя в их мертвых глазах, видневшихся за блестящими, лишенными эмоций масками, не было видно ни капли человечности.
Протекторы выстроились в ряд между Равашолем и выходом из зала, затем вперед вышел один их них:
— Адепт Паллант Равашоль?
У молодого ученого по спине пробежал холодок.
— Да, — ответил Равашоль, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Чем я могу быть полезен?
— Немедленно следуйте за нами.
— Зачем?
— Потом узнаете, — ответил протектор. — Нам приказано немедленно взять вас под стражу.
— Но я же ничего не нарушил! — Равашоль отступил поближе к машине Каба.
При виде вздернутых в унисон стволов его начал душить поднимавшийся волнами гнев. Тут тебе и плавильные пушки, и плазменные спирали, и нейроскремблеры, и твердосплавные ракетницы — окажи он сопротивление, от него только пар останется.
— Именем магистра Луки Хрома сдавайтесь или будете уничтожены!
Когда Равашоль понял, что он или умрет сейчас, или же подвергнется лоботомии и превратится в сервитора, то от страха у него по лицу покатились горячие слезы. Предательство! Адепт Хром не хотел рисковать утечкой запретной информации на поверхность Марса, и вот жизнь Равашоля стала угрозой секретности проекта.
— Но ведь если я сдамся, вы все равно меня уничтожите, — попытался возразить он.
— Вы пойдете с нами, — повторил протектор.
— Нет, — всхлипнул Равашоль. — Не пойду.
— Тогда вы умрете.
Адепт в ужасе вскрикнул, предчувствуя боль, но зал вдруг сотряс оглушительный взрыв. На сетчатке затанцевали алые пятна от вспышки, лизнувшей и осветившей стены помещения адским пламенем.
Равашоль вскинул руки, но ожидаемая агония так и не пришла, зато перед ним в судорогах корчились протекторы, которых косило ураганным огнем. Бойцы истекали кровью и теряли куски плоти и механизмов.
Пара секунд — и все прекратилось. Шесть протекторов были низведены до кучки дымящейся рваной плоти и покореженного металла. Равашоль упал на колени. Его вырвало от мерзкой вони паленого мяса. Каким бы отвратным ни было зрелище искалеченных трупов, адепт никак не мог оторвать глаз от увечных тел и понять, как можно было всех уничтожить за такой короткий промежуток времени.
Наконец сквозь звон в ушах прорвался свист замедляющегося вращения стволов высокоскоростных пушек. Равашоль поднял глаза и увидел яркий свет под сенсорными блистерами машины Кабы и голубой дымок, змеившийся из стволов, смонтированных на металлических щупальцах.
Пораженный, он перевел взгляд с трупов на Кабу и обратно.
— Что ты натворил? — в ужасе спросил Равашоль. — О, всеблагая блаженная Мать Исчислений, что ты натворил?!
— Они собирались убить тебя, — ответила машина.
Равашоль встал и сделал неуверенный шаг, не желая приближаться к залитой кровью части комнаты, где погибли протекторы. Каба втянул свое оружие в корпус, пока Равашоль переводил дух и его сердце постепенно успокаивалось.
— Ты убил их. — Казалось, адепт все никак не хотел верить своим глазам. — Ты убил их всех.
— Да, — согласилась машина. — Они собирались убить моего друга, поэтому стали моими врагами. Я принял меры по их нейтрализации.
— Нейтрализации, — выдохнул Равашоль. — Это слабо сказано. Ты их… искоренил.
— Нейтрализовал, — уточнила машина.
Равашоль пытался понять логику произошедшего. Каба только что убил протекторов Механикум по собственной воле, и последствия его решения фатальны.
Без приказа человека машина убила людей…
И хотя действия Кабы спасли жизнь Равашолю, адепт ужаснулся содеянному. Что еще ему — не сдерживаемому совестью и ответственностью, характерными для всех машин Механикум, — взбредет в голову?
Обходя лужи крови, он попятился от Кабы, вдруг испугавшись его убийственных наклонностей. Адепт пробирался к боевым сервиторам, до сих пор стоящим на карауле возле входа.
— Что ты делаешь, Паллант? — поинтересовалась машина.
— Мне нужно убраться отсюда, — ответил Равашоль. — Очень скоро Хром заметит, что его протекторы не выполнили приказ, и он пошлет за мной новых.
— Ты уходишь?
— Я должен, — объяснил адепт, переходя от сервитора к сервитору. Он вскрывал им черепа и менял индоктринирующие пластины на те, что хранил вместе с инструментами в поясной сумке. На каждой пластине были записаны персонализированные боевые подпрограммы. Он сам их разработал, приговаривая всех обладающих ими сервиторов к рабству и безоговорочному подчинению своему голосу. После замены пластин сервиторы поворачивались лицом к нему в ожидании приказов.
— Куда ты уходишь? — поинтересовался Каба, и Равашоль расслышал неподдельное переживание в синтезированном голосе — детский страх быть покинутым.
— Не знаю, — сознался Равашоль. — Но мне нужно выбраться отсюда. Может быть, я попрошу убежища в храме какого-нибудь другого старшего адепта, конкурента моего магистра.
— Мои двигательные функции еще не активированы, Паллант, — проговорила машина. — Я не смогу защитить тебя за пределами этого помещения.
— Знаю, — ответил Равашоль, — но у меня есть эти боевые сервиторы, я буду в безопасности. По крайней мере какое-то время.
— Мы еще увидимся?
— Надеюсь, но сейчас сложно сказать. Все очень… запуталось.
— Надеюсь, я тебя еще увижу, — попрощалась машина. — Ты мой друг.
Равашоль не нашелся, что ответить, просто кивнул и пошел прочь.
— Сервиторы, за мной, — скомандовал он, и киборги потянулись следом, когда он покинул зал Кабы, не осмеливаясь бросить на него прощальный взгляд.
Он надеялся, что четырех боевых сервиторов ему хватит, чтобы отбиться от любого другого агента, посланного адептом Хромом.