Джеймисон поставил машину у дома Мелиссы, построенного из бурого песчаника, и был счастлив тем, что ему удалось сделать это вечером в пятницу. Было немногим более восьми часов вечера, и толпа завсегдатаев баров, желающих выпить со скидкой, поредела. Но до застолья с музыкой было еще рановато.
Темнота помогла ему незаметно пронести коробку с документами в четырехэтажный дом. Квартира Мелиссы находилась на третьем этаже. К входной двери вела богато украшенная деревянная лестница, которая освещалась небольшими люстрами на каждой лестничной площадке. Когда он поднимался по отшлифованным дубовым ступенькам, его шаги отзывались эхом от обшитых панелями стен. В квартирах, мимо которых он проходил, слышалось шарканье ног. Было видно, как становились темнее глазки, когда жильцы наблюдали за ним из-за закрытых дверей. Он был рад, когда достиг ее квартиры, переложил свою коробку в другую руку и постучался.
Мелисса распахнула дверь. В руке небольшой стебель сельдерея, а на ней – выцветшие джинсы и футболка большего, чем нужно, размера. Волосы она зачесала назад и сняла все украшения. Стоило Джеймисону увидеть ее, как нервы напряглись до предела.
– Привет. Заходи.
Джеймисон поставил коробку на пол у дивана и медленно, будто находился в музее, обошел всю комнату, пытаясь сориентироваться, чтобы снова почувствовать себя как дома. Некоторых вещей он осторожно касался рукой, но в основном ходил, держа руки за спиной. Потом медленно прошелся по гостиной и столовой, старательно не замечая фотографий другого мужчины.
Мелисса ходила за ним и смотрела туда, куда смотрел он.
– Как прошел день?
Он взял в руки старинный кинжал и начал его рассматривать.
– Нормально, мне кажется. Так, как и следовало ожидать, наверное. Теперь дела пошли лучше, поскольку мне удалось прийти сюда с нужными сведениями. Не поверишь, насколько в «Диллон» ужесточились меры безопасности.
– До меня дошли слухи, что они там стали похожими на параноиков. Тут что? Вся документация по «Вомбату»? Все-все?
Он с подозрением посмотрел на нее.
– Нет. Иначе понадобился бы пикап. Трудновато пронести такое мимо охранников. Это только данные по издержкам.
Он положил кинжал, подошел к картонной коробке и ударом ноги сбросил с нее крышку.
– Я собрал все это за шесть последних месяцев, до того как «Диллон» затрещала по швам. Но некоторые из них получены только сегодня.
Он отвернулся от коробки и начал разглядывать громоздкий старинный книжный шкаф. Она встала позади.
– Никогда не забуду, как удивилась, когда ты купил мне его.
Сердце у него учащенно забилось. Уж сколько лет он не слышал, чтобы она разговаривала таким тоном. Это были прекрасные звуки, подобные звуку лучезарного ангела, зовущего домой.
– Я не забуду, как тащил его с друзьями по твоим лестницам.
Он изогнулся и показал, как у него болела спина.
– Не боишься, что «Диллон» или ФБР могут подозревать тебя? В газете пишут, что у агентов имеется небольшой список подозреваемых. А ты в этот список не попадешь?
Джеймисон пожал плечами.
– Сомневаюсь. Я никогда не делал ничего предосудительного, по крайней мере до сегодняшнего дня. Люди, которых они подозревают, скорее всего числятся в списке давно. Возможно, с тех пор как началась утечка информации. Кроме того, я вообще не вхожу в эту категорию. – Он подумал, как же быстро она узнала об аннулировании контракта по «Вомбату». – Но возможно, источником разглашения является кто-то из коллег, и, конечно же, в моем отделе.
Он внимательно наблюдал за ней.
– В самом деле?
– Да. В самом деле.
– Кто это, по-твоему, мог быть?
Он понял, что совершает глупость, пытаясь поймать ее в ловушку.
– Не знаю. Конкретно никого назвать не могу.
Мелисса кивнула, и на мгновение ее взгляд стал отрешенным.
– Что теперь, по твоему мнению, должно произойти?
Джеймисону не хотелось касаться этой темы. Он провел вторую половину дня в попытке добиться отмены решения «Диллон», но в конце концов понял, что никаких отмен не последует, если не предпринять решительных действий. Его мотивация теперь была проста. Он вел борьбу за выживание своей группы и готов использовать в этой борьбе любые приемы.
– Если ничего не изменится, члены моей группы получат уведомления об увольнении уже на следующей неделе. «Диллон» не может держать сотрудников, не выполняющих текущих заданий.
– Какая жалость. Ты тоже потеряешь работу?
– Нет. Не похоже. Я нравлюсь «Диллон», потому что хороший работник.
– Именно таким ты, несомненно, и являешься.
– До меня доходят настойчивые слухи, что «Коалиция» собирается выдвинуть против «Диллон» обвинение в преступной деятельности. Ты правда считаешь, что компания допускает злоупотребления?
Она беспокойно поежилась и, отходя прочь, подергала себя за ухо.
– Мне трудно что-нибудь сказать об этом. Я и так зашла слишком далеко.
– Понимаю. Но все-таки хотелось бы знать.
Она вновь подошла к нему и прямо в лоб спросила:
– Как сильно?
– Что?
– Я спросила, как сильно тебе на самом деле хочется знать? Где граница зоны, в которой ты чувствуешь себя комфортно?
Он отступил на шаг, чтобы видеть не только лицо Мелиссы. Ему нужно было видеть сигналы ее тела.
– Черт побери, Мелисса, о чем ты говоришь?
Она заложила руки за спину.
– Позволь мне кое о чем тебя спросить. Тебе не кажется, что американцы склонны относиться безразлично ко всему, что происходит в правительстве?
– Хочешь сказать, им наплевать на любые упущения?
– Правильно. Заниженные ожидания – именно о них я говорю. Американцы не требуют никаких отчетов вообще. Они приучены думать, что у них всегда все в большом порядке, и никакого желания тратить время на борьбу с упущениями нет.
Джеймисон кивнул и продолжал молчать. Он ждал, пытаясь понять, какое отношение это имеет к проекту «Вомбат».
– Страна нуждается в подотчетности государства. Контроль и проверка балансов, как было задумано с самого начала. Люди того заслуживают. Ошибочные побудительные мотивы политической линии Вашингтона наносят непоправимый ущерб стране, но все, что мы делаем, – злимся несколько минут и качаем головой по поводу излишеств и тупиковых ситуаций, а потом обо всем забываем.
– Ты права. Это касается нас всех.
– Ну, меня-то нет. Компании, подобные «Диллон», которые являются всего лишь второстепенными участниками игры, находятся у меня на прицеле, потому что служат для меня хорошим отправным пунктом. Они преступны, и я докажу это, прежде чем сделаю очередной шаг по служебной лестнице.