драматичнее, чем кто-либо ожидал.
—
Эй! — Аспен отважился коснуться моей руки в свете,
льющемся из оставленной нараспашку двери. — Все будет хорошо.
—
Знаю. Просто мне ее не хватает. И я в полном тупике.
—
Относительно чего?
—- Относительно всего. Что я здесь делаю, кто я такая. Думала...
Не могу даже объяснить.
«-6s 132 <Ъ->
Э ЛИ ТА
Именно в этом и заключалась проблема. В голове царил полный
хаос. Мысли ускользали и путались.
—
Мер, ты знаешь, кто ты такая. Не дай им изменить
тебя.
Его голос звучал так искренне, что я почувствовала себя
уверенней. Не оттого, что получила ответы, а потому, что у меня
был Аспен. Я поняла: если когда-ни- будь забуду, кто я есть на
самом деле, он поможет мне вспомнить.
—
Аспен, можно тебя кое о чем спросить? — Он кивнул.
— Наверное, это прозвучит глупо, но если бы для того, чтобы стать
принцессой, мне не нужно было выходить ни за кого замуж, если
бы это была всего лишь работа, для которой меня могли бы
выбрать, как полагаешь, я бы с ней справилась?
Зеленые глаза Аспена на миг расширились, когда до него дошла
суть вопроса. К его чести, я видела, что он действительно прикинул
шансы.
—
Мер, прости. Я так не думаю. Ты не сможешь стать
такой же расчетливой, как они.
Тон у него был извиняющийся, впрочем, его ответ меня не обидел.
А вот причина, которую он привел, слегка удивила.
—
Расчетливой? Это как?
Он вздохнул:
-— Я бываю в разных местах. И много что слышу. На юге, где
высока концентрация низших каст, не утихают беспорядки. Если
верить разговорам гвардейцев, долго прослуживших здесь, южане
всегда протестовали против методов Грегори Иллеа. И неспокойно
там уже давно. Ходят слухи, что король именно из этих сообра-
жений и выбрал королеву Эмберли. Она родом с юга, и его
решение на некоторое время их утихомирило. Но теперь, похоже,
все началось по новой.
У меня снова возникло желание упомянуть про днев ник, но я
сдержалась.
—
Это не объясняет, что ты подразумеваешь под
расчетливостью.
Он поколебался.
133 'Эо
КИР А КА С С
—
Я тут на днях, еще до празднования Хеллоуина,
побывал в одном министерстве. Речь шла о сочувству ющих
повстанцам на юге. Мне приказали доставить рас поряжения в
почтовое крыло. Их там было три с лишним сотни. Америка,
триста семей, смещенных на касту ниже за то, что не донесли о
чем-то или помогли кому- то, кого во дворце сочли опасным. — (Я
ахнула.) — Вот именно. Можешь себе представить? Что, если бы
это случилось с тобой, а ты, кроме как играть на пианино, ничего
делать не умеешь? Откуда тебе знать, как выполнять канцелярскую
работу, как вообще ее найти? Подтекст предельно ясен.
—
Ты считаешь... Максон в курсе?
—
Думаю, он не может не быть в теме. Ведь он без пяти
минут глава страны.
В глубине души я не хотела верить, что он одобрял все
происходящее. С другой стороны, мог ли он совсем ни о чем не
догадываться? В конце концов, ему же предстояло принять бразды
правления!
Смогу ли я так?
—
Только не говори никому, ладно? Если об этом кто-то
узнает, я могу в два счета отсюда вылететь, — предупредил Аспен.
—
Разумеется. Я ничего не слышала.
-— Я скучаю по прошлой жизни, в которой были только ты и я, и
ничего больше. И по нашим старым проблемам тоже.
—
Понимаю тебя. Видеться тайком в домике на дереве
было куда проще, чем во дворце, — рассмеялась я.
—
А изворачиваться, чтобы заработать для тебя лишний
медяк, было куда лучше, чем не иметь возможности дать тебе хоть
что-нибудь. — Он похлопал по стоявшей на столике у кровати
склянке. Когда-то в ней хранились сотни медяков, которыми он
расплачивался со мной за то, что я ему пела. — Я и не подозревал,
что ты сохранила их, до того дня накануне твоего отъезда.
—
Разумеется, я их сберегла! Только они меня грели,
когда тебя не было рядом. Иногда я высыпала их на ладонь, чтобы
тут же вернуть в банку. Мне нравилось держать в руках то, к чему
ты прикасался. — Наши взгляды встретились, и все прочее на миг
«-6s 134
Э ЛИ ТА
отступило. Приятно было снова оказаться в том маленьком мирке,
который мы с Аспеном создали для нас двоих несколько лет назад.
— Что ты с ними сделал?
Уезжая из дома, я была очень зла на него и вернула ему все медяки.
Кроме одного, который прилип ко дну склянки.
—
Ждут своего часа дома, — улыбнулся он.
—
Зачем?
Его глаза блеснули.
—
Этого я тебе сказать не могу.
Я с улыбкой вздохнула:
—
Ладно, храни свои секреты. И не беспокойся об
отсутствии возможности что-то мне дать. Я рада, что ты здесь и мы
можем, по крайней мере, что-то исправить, пусть даже ничего уже
не будет как прежде.
Впрочем, Аспену этого явно было недостаточно. Он оторвал с
обшлага рукава одну из позолоченных пуговиц и протянул мне:
-— У меня в буквальном смысле больше нет ничего, что можно