Я не могу произнести ни звука, только шевелю губами. Полицейский поворачивается к тому, другому, еще раз спрашивает, будет ли он подавать на меня жалобу.

— Нет, у меня полно работы, я и так потерял достаточно времени. Я готов забыть эту историю, пусть только он оставит нас в покое.

— Вы поняли? Скажите спасибо месье Харрису. Но если вас еще раз заметят возле его дома, сядете за хулиганство! Вам ясно?

Слова теснятся в моей голове, она вот-вот треснет. Я будто прирос к полу. У меня даже нет сил броситься на самозванца, который прощается и уходит, засунув руки в карманы. Свободный. С моим паспортом. Моей квартирой. Моей женой. Все плывет перед глазами, я цепляюсь за стол, чтобы не упасть. Все уже забыли обо мне. Моя жалоба исчезла с экрана компьютера. Стерта.

— Вам нехорошо, месье? Может, присядете?

Это клетчатый толстяк дотронулся сзади до моего локтя с искренним беспокойством. Со своего места он вряд ли что-нибудь понял в разыгравшейся сцене. Но он чувствует, что я ни в чем не виноват, что я такой же, как и он, потерпевший. Потому и поставил себя на мое место: ему в конце концов тоже заявят, говорит он мне, понизив голос, что обокравшие его малолетки ни при чем, нечего было провоцировать их бумажником.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Я с трудом выговариваю, что хотел бы позвонить. Он протягивает мне свой мобильник. Только один человек способен прекратить этот кошмар, но вдруг и она меня не узнает? В самом абсурдном поведении окружающих появляется некая логика, если оно повторяется. Все утверждают, что я — не я, от кого же мне теперь защищаться, кому доказывать? Эта мысль уже точит меня, разъедает, разлагает… Сколько времени можно прожить, ни для кого не существуя?

Я начинаю набирать номер, но не могу вспомнить последние четыре цифры. Нахожу в кармане карточку. С жутким чувством, что, если сотрется моя память, все вернется в свою колею.

Такси останавливается у тротуара. Открывается пассажирская дверца, я сажусь.

— Неприятности? — спрашивает Мюриэль, кивая на полицейский участок.

Я хотел подождать ее внутри, чтобы она могла дать показания, но меня форменным образом вытолкали за дверь, посоветовав на прощание подлечиться. Минут десять я проторчал возле знака, запрещающего стоянку. Никто не обращал на меня внимания, только какой-то парень попросил прикурить. Я рылся для виду в карманах, когда подъехало такси.

— Что случилось, Мартин?

Я качаю головой и кусаю губы, сдерживая слезы. С тротуара раздается свисток. Ей машут: проезжайте. Метров через сто она спрашивает, куда ехать.

— Послушайте, только не думайте, будто вы обязаны… Со мной произошло нечто ужасное, вот я и цепляюсь за вас, мне очень жаль, но… Я совершенно один. История просто невероятная, меня никто не слушает…

— Сейчас, я только счетчик включу. Так что у вас за проблема?

Я набираю в грудь побольше воздуха и в общих чертах рассказываю ей обо всем, что со мной произошло с тех пор, как она высадила меня у моего подъезда. Нам сигналят сзади. На светофоре давно загорелся зеленый, она трогает с места и паркуется у тротуара за перекрестком.

— Постойте, Мартин. Значит, этот тип говорит, что он — вы, у него документы на ваше имя и с ним живет ваша жена.

— Да, — киваю я с надеждой: тон у нее такой энергичный, что кажется, вот сейчас последует какое-то чудесное объяснение всему.

— И никто в вашем доме вас не узнает.

— Именно.

Она отворачивается, постукивает ногтем по рулю и добавляет совсем тихо, глядя в ветровое стекло:

— И вы пробыли трое суток в коме после удара головой.

— При чем здесь это? Я тот же, что и до аварии. Вы свидетель. Только вы… — начинаю я и осекаюсь.

— Только я?.. — подхватывает она, явно готовая принять любой довод в мою пользу.

Я качаю головой, сглатываю, в горле ком. Моя последняя надежда рассыпалась в прах.

— Никакой вы не свидетель. Я назвал вам свое имя, только когда очнулся. До аварии вы ничего обо мне не знали, кроме того, что я ехал в аэропорт Шарля де Голля и очень спешил.

Ее молчание подтверждает то, до чего она все равно рано или поздно додумалась бы сама. Я чувствую, что только в одно она готова верить — в мою искренность. И, если я потеряю ее доверие, у меня не останется больше ничего.

— Значит, получается, — подводит она итог, — вы ничем не можете доказать, что он — не вы.

— И что из этого следует? — огрызаюсь я, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Что у меня амнезия? Вы же сами видите, что нет: наоборот, я помню абсолютно все!

— Может, вам только кажется, что вы помните… Может, вы забыли, кто вы на самом деле…

Она сказала это очень мягко, подбирая слова, чтобы не обидеть: таким голосом врач, дабы не поступиться ни честностью, ни человечностью, сообщает больному, что он обречен. И, накрыв ладонью мою руку, ласково добила меня:

— Такое бывает.

— Да, бывает.

Она даже вздрогнула от моего холодного, решительного тона. Я прошу ее дать мне мобильный телефон. Она смотрит, как я набираю номер, который вспомнился без малейшего усилия.

— Может, вам вернуться в больницу, Мартин? Я сказала первое, что пришло в голову, это просто предположение, я ведь не врач. А они там, в реанимации, возможно, уже сталкивались с подобными случаями…

— Ну конечно. Вышел человек из комы и — бац! — решил, что он кто-то другой. Откуда-то взял чужие воспоминания, характер, профессию, конфликты…

— Я бы очень хотела вам поверить, но мне не с чем сравнивать… Вы же сами сказали: я не знала вас до аварии.

— Как тут включается громкая связь?

Она нажимает зеленую кнопку. Механический голос просит нас подождать, играет музыка.

— Мюриэль… Дайте мне шанс, всего пару минут, я попробую убедить вас. Если не удастся, поедем в больницу и пусть меня там запрут. О'кей?

— Я же для вас…

— «Американ-Экспресс», добрый день, Вирджиния к вашим услугам.

— Мой номер 4937 084312 75009, срок действия до июня 2004.

Мюриэль пристально смотрит на меня. Я не отвожу глаз, но перестаю дышать.

— Здравствуйте, мистер Харрис.

Мы одновременно выдыхаем и улыбаемся друг другу. Она, похоже, испытывает такое же облегчение, как и я, освободившись от вполне обоснованных сомнений на мой счет. Мне приятно видеть, как она счастлива, что я не псих. Она все еще чувствует себя ответственной за аварию и мою кому, хотя я успел создать ей массу проблем.

— Чем могу вам помочь? — спрашивает голос из лежащего между нами на подлокотнике телефона.

— Я потерял карточку, мисс, хотел бы заблокировать ее и получить новую.