Там пахло жевательным табаком и картошкой фри. Девушку сперва насторожил внимательный взгляд водителя, но потом он спросил:
— Что стряслось? — И показал пальцем на лоб.
Клэр опустила козырек, посмотрела в зеркало и вздрогнула. Лицо все в синяках после превращения. Это как раз в порядке вещей, но вот кровь — кровь размазалась по щекам, а на лбу темнеет длинная ссадина.
— Я упала. — Девушка, послюнявив палец, постаралась хоть как-то привести себя в порядок.
Трейлер двинулся вперед. Из коротковолнового приемника доносилось приглушенное бормотание, но шофер выключил его, и в кабине теперь тихо играло обычное радио. Он врубил печку на полную мощность, бросил Клэр свою куртку и спросил, куда она направляется.
Та ответила, что и сама не знает. Водитель неодобрительно покачал головой, но больше ничего не сказал. Трейлер немного попетлял по узким дорожкам между складами, проехал под изрисованным граффити мостом и наконец выехал на автомагистраль и набрал скорость. На электронных часах горели цифры: половина четвертого утра. Надо же, в такую рань уже столько машин. Запястье у Клэр пульсировало от боли. Она смертельно устала. В кабине с толстыми стальными стенами, высоко над дорогой девушка чувствовала себя в безопасности. Если зажмуриться, огни удаляющегося города становились похожи на звезды. Сияющие торговые центры и окна жилых домов складывались в целые галактики. Потом глаза у нее совсем закрылись, и Клэр провалилась в сон.
Водитель часто останавливался возле магазинов и заправок. Клэр сидела в кабине, а он, не глуша двигатель, выпрыгивал на улицу, открывал задний борт грузовика и выкатывал по сходням тележки, нагруженные канистрами с молоком. Первый раз оставшись в одиночестве, Клэр осмотрела распухшее и покрасневшее запястье, а потом принялась рассеянно глядеть в окно, то и дело проваливаясь в тяжелый сон. Солнце взошло и окрасило небо в красный цвет. Машина остановилась возле супермаркета, шофер в очередной раз вышел, и звук хлопающей двери разбудил Клэр. Тут она наконец-то вспомнила.
Девушка достала из кармана смятый конверт и вскрыла его. Внутри лежали деньги. Две сотни двадцатидолларовыми купюрами. А еще письмо. Если его можно было так назвать: на линованной бумаге в беспорядке разбросаны карандашные точки. Отец обожал разные головоломки. Перед ней явно была шарада. Только в этот раз папа не развлекался — знал, что послание может прочитать посторонний. Те люди на черных машинах. Волоски у нее на шее встали дыбом. Клэр чувствовала погоню, чувствовала преследователей. Интересно, сколько еще времени она сумеет от них скрываться?
Внимательно всматриваясь в точки, Клэр беззвучно шевелила губами. Но она так устала и была так напугана, что ничего толком не соображала. Через несколько минут водитель вернулся, а шифр так и остался неразгаданным.
Мужчина наконец представился. Звали его Элвуд.
— Теная, — откликнулась Клэр.
И они пожали друг другу руки. Так глупо, ведь столько часов уже проехали вместе. Девушка не знала, почему вдруг назвалась чужим именем, просто чувствовала — так надо. А героиня по имени Теная попалась ей однажды в какой-то книжке. Красивое имя.
Элвуд остановил трейлер возле Макдоналдса и купил им по завтраку. Клэр поглотила свой сэндвич с яйцом и картофельную оладью так быстро, что водитель предложил ей свою порцию. Она раньше думала, что горе притупляет аппетит, но сейчас ее одолевал сильнейший голод: внутри словно бы разверзлась дыра, которую требовалось срочно чем-нибудь заполнить. Девушка пыталась сдержать слезы, пока шофер сидел рядом, но иногда плач все-таки прорывался наружу, и Клэр отворачивалась к окну. Элвуд ничего не говорил, но через какое-то время она обнаружила перед собой на панели пачку бумажных платков.
К полудню слезы иссякли, а вместо них появились вопросы. Почему именно ее родители? И семья Стейси? И бог знает сколько еще таких же ликанов? Они же ничего не сделали. Не имели никакого отношения к тем нападениям. И к террористам. Простые обыватели. Бог мой, да у ее родителей дальше разговоров дело сроду не заходило. Хорошо, пусть они ненавидели правительство, выступали против американской оккупации Республики, но ведь никогда ничего не предпринимали — разве что писали петиции и расхаживали по городу с плакатами. А потом Клэр вдруг вспомнила слова отца: «Ты не все знаешь, девочка».
Чего же именно она не знает? Может, в письме есть ответ?
Трейлер затормозил возле большой стоянки в городе Фрейзи, штат Миннесота.
— Приехали, — объявил Элвуд, не снимая руку с руля, и вопросительно поднял брови. — Или ты хочешь обратно в Миннеаполис?
— Нет, — решительно помотала головой Клэр, — не хочу.
Она протянула ему куртку, которой все это время укрывалась, но шофер покачал головой:
— Возьми. Ты от кого-то прячешься? Тебя кто-то ищет?
Девушка не ответила.
— Тогда будь осторожна. И не лезь на большие шоссе, там тебя точно найдут, — заключил водитель и тяжело вздохнул.
Трейлер отъезжает, из его загнутых рожками труб вылетает облачко выхлопного газа, и только тут до Клэр доходит: она же забыла сказать спасибо. Машина потихонечку удаляется, становится все меньше, и девушка поднимает руку. Хорошо бы Элвуд увидел ее в зеркало. Потом она разворачивается. Теперь Клэр совсем одна, идти ей некуда, доверять никому нельзя.
Рядом со стоянкой заправка «Шелл», а еще забегаловка «Сабвей» и зал видеоигр, в его окне вспыхивают разноцветные огоньки. На парковке полно легковых машин и грузовиков, водители заправляются, кто-то открывает банку с колой, кто-то потягивает кофе из дымящейся кружки. Прямо над ухом раздается гудок, и только тут девушка замечает, что встала прямо посреди парковки и загородила дорогу джипу. Водитель раздраженно машет рукой.
Клэр идет к магазину. Запястье пульсирует от боли. Звякает колокольчик на двери. Мама всегда говорила: не следует хвататься за все сразу, надо решать задачу постепенно. Девушка пытается придумать хоть какой-то план. Ей срочно нужно умыться, раздобыть карту и обезболивающее, а также перекусить. Ну что же, хотя бы это в ее силах. Остальное подождет.
За кассой восседает грузная женщина. Волосы выбелены перекисью водорода, но черные корни уже отросли. Она пристально смотрит на Клэр, и девушку охватывает паника. Может, ее фотографию уже показали в новостях? И кассирша ее узнала? Дикое предположение, но ведь и все, что с ней за последние сутки произошло, иначе как диким не назовешь.
Клэр отправляется в туалет и чуть успокаивается, взглянув на свое отражение. Видок еще тот. Она вечно мучилась со своими чуть вьющимися светлыми волосами: каждое утро приходилось мыть их с кондиционером и выпрямлять. Теперь же они спутались и торчат в разные стороны. Лицо в синяках и похоже на перезрелый фрукт. А через лоб кривой ухмылкой протянулась изогнутая ссадина. Конечно, кассирша удивилась.
Цветастый линолеум в туалете загибается по краям и весь усыпан окурками и обрывками туалетной бумаги. Четыре кабинки. Женщины снуют туда-сюда, оживленно болтают, оглядываются на Клэр. А она, стараясь не обращать на них внимания, вешает куртку, смачивает и намыливает большую бумажную салфетку и принимается приводить себя в порядок.