– Хочешь сделать ее сообщницей в своих кознях? Не будет она тебе помогать!
– Она уже мне помогает.
– Я прекращу это раз и навсегда!
– Нет, не прекратишь. – Графиня презрительно усмехнулась. – Напротив, сейчас ты отпустишь Наташу со мной. Несколько дней твоя дочь проживет в загородном пансионате, будет купаться в роскоши, какой она никогда не знала. И ты позволишь ей это с улыбкой на лице. А брату ее скажешь… А впрочем, ничего не говори! Он не должен знать обо мне. Соврешь ему что-нибудь. Занятия в школе она пропускать не будет, не волнуйся.
– Да я просто поражаюсь твоей наглости! – заявила Татьяна. – Кто ты такая, чтобы командовать мной и моей дочерью! А ну убирайся отсюда, пока я не спустила тебя с лестницы!
– Не пришлось бы потом пожалеть об этом. – Графиня понизила голос. – Я ведь в курсе некоторых твоих секретов.
Татьяна испуганно распахнула глаза.
– Каких еще секретов?
– Что, если я расскажу кое-что Наташе? – продолжала графиня. – О ее отце, о прошлом ее любимой мамочки? – Она язвительно усмехнулась. – О ваших тесных отношениях с семейством Державиных? Ей это не понравится, уж ты поверь!
– Ты не посмеешь! – испуганно произнесла Назарова.
– Ты уверена в этом?!
– У всех есть свои скелеты в шкафу, – тихо сказала Татьяна. – Да только в твоем их хватит на целый анатомический театр! Я ведь тоже могу кое-что рассказать о тебе!
– Кто станет тебя слушать? Опустившуюся алкоголичку. – Графиня вновь презрительно ухмыльнулась.
– У меня есть проблемы, я это признаю. Но только ты всему виной! – с ненавистью сказала Татьяна. – Это ты, тварь, виновата во всех бедах нашей семьи! Спрашиваешь, кто станет меня слушать? Тот, кого интересуют некоторые подробности твоей жизни! Кто ищет способ насолить тебе! Я знакома со многими членами вашего поганого Клуба. Это настоящий серпентарий, и у тебя там явно целая куча врагов!
Графиня быстро шагнула к ней и схватила за плечи.
– Ты всерьез хочешь тягаться со мной?
– Убери руки, – ответила Татьяна. – Иначе я за себя не ручаюсь!
– Сравни наши возможности, – сказала графиня. – Я все расскажу Наталье о твоих подвигах, и ты лишишься дочери. А что можешь ты? Да и кто тебе поверит?!
Татьяна слегка побледнела. Ее броня дала трещину.
– В конце концов, я не требую от тебя ничего сверхъестественного! – заявила графиня. – Ну отпустишь ее на недельку-другую, что с того? Девчонка отдохнет, немного успокоит свои нервы. К тому же я заплачу тебе за это.
Она вытащила из своей сумочки толстую пачку банкнот и помахала ею перед носом Татьяны.
– Взгляни, сколько денег! Тебе и за десять лет столько не заработать. А я прошу всего пару недель!
Глаза Татьяны алчно блеснули.
– Ладно, – выдохнула она и выхватила у графини деньги. – Черт с тобой! Пусть едет. Но только на две недели.
– А сыну скажешь, что она работает в загородном пансионате.
– Я найду, что ему сказать.
– Рада, что мы поняли друг друга, – миролюбиво сказала графиня.
Татьяна принялась поспешно пересчитывать купюры.
– И помни: обманешь меня – я тебя уничтожу! – сказала ей напоследок Шадурская.
– Проваливай отсюда, – ответила Татьяна. – И чтобы духу твоего больше не было в моем доме. А через две недели ты уволишь Наташку! Чтобы она больше не появлялась в твоем доме и не привыкала к твоей никчемной жизни!
Графиня рассмеялась и вышла из кухни. Наташа с небольшой дорожной сумкой в руках уже ждала ее в коридоре.
– Твоя мама согласна, – объявила ей графиня.
Наташа изумленно взглянула на мать.
– Езжай, – кивнула ей Татьяна. – И смотри у меня! Если узнаю, что ты прогуливаешь школу, выдеру!
Наташа хотела поблагодарить ее и попрощаться, но Татьяна повернулась и ушла в кухню. Графиня поторопила девушку.
– Что ж, пойдем, дорогуша. Анатолий нас уже заждался.
Они вышли из квартиры.
– Как вам это удалось? – недоумевала Наташа. – Она… Она никогда бы не согласилась…
– О, я всегда умею подобрать к каждому уникальный ключик, – улыбнулась в ответ графиня.
Наташа Назарова очутилась в мире, о котором всегда мечтала. Пусть всего на несколько дней, пусть ради этого придется пудрить мозги парню из психиатрической лечебницы, но оно того стоило. Ей отвели комнату на втором этаже, прямо напротив комнаты Кирилла.
– Сегодня вы будете ужинать в столовой внизу, – сказала ей графиня. – Вдвоем. Уж ты постарайся очаровать его.
– Хорошо, – кивнула Наташа. – А как прошел аукцион?
– Чудесно! – улыбнулась графиня. – Схема уже у нас, и Михаил Башаров ее изучает. Осталось найти этого таинственного Созерцателя.
Наташа молча отвернулась к окну, за которым уже окончательно стемнело. Она видела в темном стекле свое отражение. Созерцатель – это Катерина Державина. Стоит ли говорить об этом графине? Ведь они точно сотворят с ней что-то ужасное. Нет, она не может так с ней поступить.
– Ты о чем задумалась? – спросила графиня.
Наташа спохватилась и тут же мысленно нарисовала картину узких темных переходов и подземелий особняка.
– О вашем обещании, – ответила она.
– И правда! – вспомнила графиня. – Я ведь не случайно выбрала для тебя именно эту комнату. Когда-то я сама жила здесь, и мой отец показал мне потайной ход. Даже старожилы Клуба Калиостро не знают о лабиринте, проходящем в стенах этого дома.
Она подвела Наташу к большому шкафу из темного дерева, украшенному богатой резьбой. Наташа только что уложила в него свои вещи. Графиня распахнула дверцы и раздвинула вешалки. Затем нащупала на задней стенке какой-то выступ и повернула его. Стенка шкафа отодвинулась, и Наташе в лицо пахнуло сыростью. Графиня вынула из кармана костюма небольшой фонарик и включила его.
– Пойдем, – позвала она ее за собой. – Не бойся, нам ничего не угрожает.
Наташа отправилась за ней. Потайные проходы оказались очень узкими. Если бы Наташа раздвинула локти, они уперлись бы в противоположные стенки. Воздух здесь стоял теплый и влажный, полы под ногами устилали мягкие ковры – чтобы заглушать шум шагов.
В углах в конце каждого из коридоров графиня показала ей лесенки, по которым можно было переходить с этажа на этаж.
– Видимо, прежним предводителям дворянского собрания приходилось часто следить за своими коллегами, – заметила девушка.
– Ты себе даже не представляешь насколько часто! – кивнула графиня. – Члены Клуба Калиостро никогда особо не доверяли друг другу. Зависть, алчность, интриги – обычное дело для нашего собрания.