Фигура вскарабкалась на платформу, поставила свечу на край умывальника и достала из изъеденного молью футляра старую скрипку. Подняв ее к плечу, она взмахнула смычком.
Когда первая нота, мучительный вопль пытаемой жертвы, взорвала тишину, толпа вздрогнула. Вздрогнули и Цинк с Деборой — скрипучий визг электроскрипки прозвучал так, будто по грифельной доске чиркнули тысячей пластиковых вилок и неровно обрезанных ногтей.
Чандлер напрягся в ожидании нового удара смычка. Старик-музыкант бросил преувеличенно испуганный взгляд на окно. Оттуда дохнул легкий ночной ветерок, занавески вздулись парусами. Задребезжали ставни. Скрипач поспешно отпрянул — и вдруг вновь взмахнул смычком. Зубы Чандле-ра выбили дробь, он зажал уши: на сцене воцарился ад кромешный.
Ветер разгулялся не на шутку. Ставни оглушительно захлопали, огонек свечи затрепетал. Музыкант играл все сумбурнее, визгливый голос скрипки становился все громче, и наконец сцену заполнил хаос звуков. Скрипач закричал — это был крик страха и невыносимой муки.
Цинк почувствовал — в зале нарастает возбуждение. Впереди, возле динамиков, какой-то юнец вскочил на ноги и задергался, точно сломанная марионетка, прижав неподвижные руки к бокам и колотясь головой о невидимую стену.
Скрипач в ужасе замер и прислушался. Зрители тотчас дружно подались вперед. Музыкант затрясся, словно в падучей, крутанулся на месте и вновь уставился на занавешенное окно в глубине сцены.
Снаружи, из-за ставней, донесся низкий, протяжный экстатический вой. Он делался все тоньше, выше, окрасился хрипотцой — мороз по коже! — и оборвался.
Старик сгорбился, вскинул скрипку к плечу — и принялся терзать зал столь странной и дикой музыкой, какой Чандлеру прежде не доводилось сносить. Казалось, на его нервах правил бритву цирюльник. Пытаясь сопротивляться этому насилию над слухом, Цинк вдруг понял, до чего устал. Когда он занимался любовью с Деборой, у него открылось второе дыхание — но сейчас завод кончился.
Отчаянье — исступление — истерика: лихорадочный голос скрипки взлетал все выше, она возводила пирамиду все более громких и диких взвизгов и причитаний. Старик то и дело поглядывал на занавешенное окно и играл, играл, словно стараясь что-то прогнать или не подпустить.
— Лавкрафт! — прокричала Дебора в ухо Чандлеру. — «Вурдалак» взял за основу «Музыку Эриха Цанна»!
Вдруг, ошеломив зал, за чердачной стеной вспыхнул свет, и оказалось, что стена эта — всего-навсего прозрачный театральный задник. За ним плясали зеленые лазерные голограммы, справляли шабаш трехмерные непристойные исчадия ночи, сладострастные чудища, вертелся бешеный круговорот дыма, сполохов, молний.
Из-за окна, передразнивая высокую пронзительную ноту, на которой застыл голос электроскрипки, донесся дьявольский вопль. Притихший было ветер раздул занавески, с воем ворвался в комнату, безумствуя, подхватил с пола нотные листы и швырнул их в зрительный зал. Ставни хлопали в лад уханью бас-гитары. Свечу задуло.
Измученный скрипач превратился в черную тень перед освещенным задником, за которым резвились злые духи. Публика вдруг судорожно ахнула и затаила дыхание: прозрачный задник лопнул, и к скрипачу метнулась отвратительная карга, наполовину женщина, наполовину фосфорический остов, увенчанный оскаленным черепом. Динамики взревели. Скрюченные пальцы ведьмы содрали лицо старика…
… и наступила мертвая тишина.
Вспыхнули софиты. Откуда-то сверху на сцену обрушился багровый водопад.
Вымокшая в крови гарпия стремительно обернулась, зашипела, дикой кошкой прыгнула к рампе и щерясь завопила:
— Хотите рок?
На сцену уже поднимались музыканты.
— Даааа! — дружно взревел зал — и тишину разорвал вой и грохот «металла». Словно бензопила вгрызлась в человеческую кость.
— Это она! — вскрикнула Дебора. — Это Рика Хайд! Перед ним, понял Чандлер, та самая женщина, которую он видел на сцене клуба «Ид» в Ванкувере. Но теперь у нее была короткая стрижка.
Скрипач, с которого сорвали маску, повернулся к публике, перебросив через тощее плечо ремень бас-гитары. Тот са-мый скелет с фиговым листком, что выступал в «Иде»: Аксель Крипт.
— Так это пугало — твой сводный брат?! — крикнул Цинк.
Но Дебора, нахмурившись, замотала головой и крикнула в ответ:
— Я понятия не имею, кто это! Но это не Сакс Хайд!
Среда, 29 января, 0: 15
За кулисами «Врат Ада» разыгрывались обычные сцены. Музыканты исчезли в конце коридора, ведущего в тронный зал королей хоррор-рока. У барьеров, отделявших святая святых от мира простых смертных, равнодушные администраторы и добровольные помощники из числа самых рьяных поклонников группы сортировали толпу в соответствии с заблаговременно полученными инструкциями. Обмирающих от вожделения девиц, которым не терпелось оказаться в постели со звездой, без лишних слов препровождали в царство музыкантов. Прочие — фотографы, журналисты из третьеразрядных рок-изданий, фанаты без необходимых пропусков — маялись у барьеров, ожидая, пока их пропустят в «приемную», маленькую тесную комнатушку со столом, уставленным холодным пивом и закусками, и стенами, украшенными воздушными шарами с эмблемой группы — гитарой-черепом с безумными воспаленными глазами. Здесь публике предстояло томиться, покуда группа не соизволит выйти к поклонникам.
Когда детективы Скотланд-Ярда подошли к двери за кулисы, дюжий охранник загородил рукой проход:
— Пропуск, начальник.
Макаллестер показал служебное удостоверение и отвел в сторону руку, преграждавшую путь.
За кулисами он разметал барьеры и двинулся по коридору в тронный зал.
Он не собирался терять время попусту.
0: 17
Цинк понял, что дал маху.
В проулке перед служебным входом тоже толпились подростки. Одни были в футболках, купленных у разъездных торговцев, специализирующихся на «металле», — сплошь секс, тяжелый рок и покорение слабого пола. Другие щеголяли продетыми в нос костями или кольцами в щеках. Кое у кого из карманов брюк торчали пучки волос. Неизменные кожаные куртки и башмаки со стальными носами а-ля Док Мартине. В лунном свете блестели цепи и проклепанные ремни. Запах марихуаны заглушал даже вонь близкой помойки.
Поджидая в обществе Деборы Рику, Цинк размышлял об опасном плане близнецов.
По данным Кэрол Тейт, в конце сентября прошлого года Сакс Хайд прилетал из Лондона в Ванкувер. Зачем? На разведку? К тому времени Розанна уже жила в меблированных комнатах в северной части города. Потеряв надежду получить свою законную долю наследства Еноха Кийта через суд, близнецы, по-видимому, решили пойти иным путем.
Может быть, Сакс узнал, что Розанна для сексуальных игр нанимала людей из «Службы подкрепления фантазий» и что из-за железистой лихорадки она в то время была на карантине? Может быть, он узнал к тому же, что грязные деньги, заработанные на наркотиках и порнофильмах, Рэй Хенг-лер отмывает не только через эту службу, но и спонсируя рок-клипы? То, что за многими темными делами в городе стоит Хенглер, в теневых кругах ни для кого не составляло секрета. К тому же дело о распространении им порнографии ушло в суд.