– Тебе нельзя в таком виде на улицу. Ты же совсем голая. Снимай с себя эти лохмотья.
– Но мне нечего надеть.
Марат подбежал к одному из убитых мордоворотов и стал стягивать с него рубашку и пиджак.
– Прекрати! – закричала я. – Я не надену одежду с трупа.
– Послушай, может быть, хватит диктовать мне свои условия! Давай одевайся и поменьше думай о том, кто носил эту одежду раньше. Я понимаю, что ты у нас кисейная барышня, но сейчас не время ломаться!
– Я не ломаюсь. Просто я еще никогда не носила одежду с покойников.
– Я раньше тоже много чего в жизни не делал, но жизнь заставила меня делать то, чего я не хочу.
Марат кинул мне большую шелковую рубашку и необъятный пиджак. Я повертела рубашку в руках и жалобно произнесла:
– Тут кровь на воротнике…
– Ну и черт с ней, с этой кровью!
– Но ведь это же не мой размер…
– Ну уж извини, дорогая, тут ничего женского нет. Надевай, что дают. Все лучше, чем эти лохмотья.
Я скинула вконец разодранный костюм и осталась в чем мать родила. Марат придирчиво оглядел мою фигуру и заметил:
– А ты ничего сложена. На жену нового русского совсем не похожа.
– Интересно, а как сложена жена нового русского? – поинтересовалась я, натягивая рубашку.
– Обычно они в теле. Вернее, выходят замуж, как правило, худыми, а затем начинают стремительно набирать вес. Сама посуди: после голодняка пересесть сразу на копчености да на деликатесы. Тут кого хочешь разнесет!
– Мне не с чего жиреть, – вздохнула я, застегивая пуговицы.
Рубашка оказалась мне по колено и выглядела скорее как бесформенное платье. Накинув пиджак, я с ужасом подумала о том, кому он принадлежал еще совсем недавно, но не стала заострять на этом внимание.
– Послушай, ну что ты, как клуха. У нас нет времени.
– А куда мы торопимся?
– С минуты на минуту сюда могут приехать братки, и тогда мы вряд ли выберемся отсюда без потерь.
Отмахнувшись от Марата, я подбежала к трупам, села на колени и стала выворачивать карманы. Ключи от машины мне вряд ли пригодятся, а вот доллары – в самый раз. Внезапно мне вспомнился мой спаситель. Он управлялся так быстро и профессионально! А чем я, собственно, хуже? Мне нужны деньги, черт бы вас всех побрал! Я хочу остаться живой! Я хочу попасть домой, к маме, но без денег мне не выбраться отсюда никогда. Мне плевать, что я обираю покойника. Я знаю, что это ужасно, но у меня нет другого выхода. Я все сделаю для того, чтобы спастись. И вообще, что значит – ужасно? Разве увозить девушек в качестве танцовщиц, а потом вынуждать их заниматься проституцией – это не ужасно? Этот грех страшнее, чем мой, и ему нет прощения.
Я рыскала по карманам и всхлипывала. Слезы не давали дышать. Мне было наплевать, что думает обо мне Марат. Пусть думает что угодно. Мы разные, у нас нет никаких точек соприкосновения. Если бы он только знал, кто я есть на самом деле! Что ж, я бы не отказалась быть богатой дамочкой, женой нового русского, но, к моему глубочайшему сожалению, новых русских на всех не хватает, кому-то приходится зарабатывать на жизнь совсем другим путем.
Я громко ревела, даже не пытаясь успокоиться. Мне было жалко себя. Разве я против того, чтобы рядом со мной очутился богатый и толстый мужик с огромной золотой цепью на шее и сотовым телефоном в руках? Да, он не похож на принца из сказки, да, в его бороде застряли икринки. Ну и что? Он только что поел и просто не успел вытереть бороду салфеткой. Увидев меня, он сел бы рядом, пожалел, отвалил бы бабок сколько надо, а потом спросил бы: «Что ты, Иришка, хочешь больше всего на свете? Хочешь, я подарю тебе свой «Мерседес»?» А я бы подумала и ответила: «Больше всего на свете я хочу залезть на твою толстую шею, свесить ноги и кайфовать всю оставшуюся жизнь. Короче, я хочу за тебя замуж!»
Положив баксы в карман, я сняла с первого убитого братка шикарный золотой браслет, а со второго толстенную золотую цепь с крестом. Случайно подняв голову, я увидела растерянное лицо Марата. Он смотрел на меня, как на привидение. Я встала, смахнула слезы и, горько усмехнувшись, произнесла:
– Не ожидал?
– Не ожидал…
– Вот такая я дрянная девчонка.
– Не знал, что ты можешь шарить по карманам.
– Ты еще много чего про меня не знаешь.
– Зачем это тебе? Ты ведь и так в достатке живешь?
– Старые привычки, – постаралась улыбнуться я.
– Даже я, аморальный во всех отношениях тип, никогда не залезу в карман к покойнику.
– А зачем тебе лазить? На тебя вон сколько проституток работает! Сам говорил, что в этой жизни часто приходится делать то, что совсем не хочется.
– Просто мне показалось, что тебе это без надобности.
– Надобность есть всегда, а у меня в особенности.
– Ты страшная женщина.
– Совсем недавно ты говорил, что я довольно симпатичная.
– Я имел в виду не это.
– А что?
– У тебя что-то с психикой.
– С психикой у меня все в порядке. Кстати, я не страшнее тебя. У тебя можно многому поучиться.
Мы вышли из гостиной на веранду, оттуда – во двор.
– Быстрее, – кричал Марат, подгоняя меня. Добежав до малогабаритного джипа, мы стали открывать двери, но тут случилось нечто такое, что я на минуту потеряла способность двигаться. Прямо во двор на всей скорости влетел японский микроавтобус. В микроавтобусе сидели вооруженные братки.
– Я же говорил, что сюда могут приехать с минуты на минуту. Это все ты, клуха. Карманница! Даже не знаю, как тебя еще назвать!
– Что делать? – заикаясь, спросила я.
– Быстро садись за руль, а я буду отстреливаться.
Я села за руль и надавила на газ. Машина заревела и дернулась с места.
– Ты хоть машину-то умеешь водить? – запоздало спросил Марат.
– Умею.
Увидев, что из микроавтобуса торчит дуло автомата, я моментально собралась с мыслями и рванула с места. Марат высунулся по пояс и стал стрелять.
– Сумасшедший, спрячься, тебя же убьют, – закричала я и до упора нажала на газ.