– Как это?
– Сама вилла представляла собой фантазию XIX века на темы готики и ренессанса, но позади нее, окруженный стеной, до соседней улицы простирался сад. Он был отлично распланирован, и уже в пятидесятые годы растения достигли возраста зрелости. А в самом конце сада стоит игрушечный дом, который родители построили для Клаудии ко дню рождения. После допроса я пошел посмотреть на него, но там не было ничего интересного для нашего расследования. Домик слишком мал, чтобы взрослый мужчина мог хотя бы выпрямиться в нем во весь рост. Тем не менее сеньора Комаи продала все, кроме клочка земли с этой игрушкой, а потом построила дополнительную стену, чтобы загородить домик от жильцов новых домов. Все сочли ее сумасшедшей. Сентиментальная прихоть, полагаю.
Дзен нахмурился.
– Где это находится?
– Вилла стояла там, где теперь квартал новых жилых домов, прямо напротив заправочной станции AGIP, которая будет справа от вас, когда вы поедете обратно в Верону. Но там не на что смотреть.
Дзен подумал несколько секунд, потом сделал глубокий вдох.
– Хороший здесь воздух, – заметил он.
Бойто согласно кивнул.
– И не только в прямом смысле слова. Сан-Джорджио всегда была «красной деревней», одной из немногих в этой клерикальной местности. Из-за каменоломен, знаете ли. Именно здесь добывали безупречный, высококачественный камень, которым облицовывали дверные и оконные наличники во всей округе. И рабочие каменоломен вскоре создали свою организацию под эгидой итальянской компартии. Таким образом, интеллектуальный воздух здесь тоже лучше, чем в других местах, по крайней мере, с моей точки зрения. – Он смущенно улыбнулся. – Конечно, я здесь родился. У вас может быть другое мнение. Наша церковь стоит того, чтобы ее посетить. Отдельные ее фрагменты относятся к 712 году, а сама деревня еще старше, стоянка здесь существовала в эпоху неолита, а может, и раньше. Я с удовольствием покажу вам окрестности, если у вас есть время.
Но именно времени у Аурелио Дзена и не было.
В маленьком городке Сант-Амброджио, что у подножия горы, он припарковал свой «Фиат» на огромной площади, примыкавшей с севера к средневековому центру, и дальше пошел пешком – мимо бакалеи и отделения связи, где можно было посылать и получать факсы. В бакалее он купил рулет с ветчиной и сыром, на почте узнал номер их факса. Потом вернулся к телефонной будке на площади и позвонил в кремонскую квестуру.
– Да-да, у нас есть информация, которую вы запрашивали, доктор. Поместье, описанное вами, действительно существует, хотя и стоит заброшенным. Вам сообщить подробности сразу или отправить факсом в отель? Разумеется, доктор! Сей же час. Только один вопрос, если вы позволите мне такую вольность…
– Да? – сказал Дзен, жуя рулет.
– Когда я позвонил в местное бюро записи актов гражданского состояния, у их сотрудницы нужная нам папка оказалась прямо под рукой. Она сказала, что за последние несколько дней сведения о бывшем имении семьи Пассарини запрашивают уже второй раз.
– А кто запрашивал в первый?
– Она сказала – кто-то из Министерства обороны. Поэтому я, естественно, задался вопросом, не происходит ли в имении что-то, о чем нам следует знать. Мы могли бы послать туда несколько своих людей, чтобы обыскать место.
Дзен чуть не подавился рулетом.
– Нет, нет, нет! Само поместье нас нисколько не интересует. В любом случае оно представляет собой сейчас, скорее всего, груду развалин. Речь идет только об установлении фактов.
– А, понятно. Но с чем именно это связано?
– С ведущимся в Риме уголовным следствием, которое я по понятным причинам не имею права обсуждать. У Министерства обороны свой интерес в этом деле. А еще больше ситуацию осложняет то, что идет гражданский судебный процесс, и рассматриваемые в ходе него доказательства имеют отношение к нашему расследованию. В частности, вопрос о том, кому принадлежало имение в шестидесятые годы. Так что это всего лишь восстановление общей картины, на фоне которой расследуется дело, не представляющее никакого интереса для провинции Кремона. В противном случае я, конечно, уведомил бы вас.
К его облегчению, кремонского инспектора это, похоже, убедило.
– Отлично, доктор. Простите, что полюбопытствовал, но я подумал – лучше спросить. Мы, естественно, стараемся не упускать из вида ничего важного, что происходит на нашей территории.
– Разумеется.
– Вот и прекрасно. Я сейчас же отправлю вам всю информацию факсом.
Выйдя из телефонной будки, Дзен закурил и стал осматривать квадратную площадь, окруженную безжалостно остриженными деревьями. Площадь была непропорционально велика для столь маленького города, на ней вполне можно было проводить полковые учения. Должно быть, когда-то здесь был овечий рынок, куда с гор пригоняли целые отары. Иного объяснения Дзен придумать не мог.
Вернувшись в будку, он позвонил Джемме. Телефон не отвечал, поэтому Дзен оставил сообщение на автоответчике – достаточно короткое, чтобы те, кто прослушивали телефон, не смогли засечь номер, с которого он звонил. Только по дороге на почту он вспомнил, что Джемма собиралась провести дня два у сына, и это навело его на другую мысль. Получив факс из кремонской квестуры, Дзен купил лист бумаги – в Венето ничего не дают даром – и факсом же послал сообщение своему другу Джорджио де Анджелису из уголовной полиции с просьбой направить техническую команду в квартиру на виа дель Фоссо, чтобы убрать все прослушивающее электронное оборудование, какое они там найдут. Он не счел нужным сообщать, что запасной ключ от квартиры находится у соседа снизу. Специалисты министерства откроют замок любой сложности – вы и чихнуть не успеете.
Сев в машину, Дзен решил по дороге все же бегло осмотреть останки загородной усадьбы Клаудии и Гаэтано Комаи, располагавшейся всего в нескольких километрах от Сант-Амброджио. К тому же ближайший выезд на автостраду все равно находился в том направлении. Следуя инструкциям Армандо Бойто, он легко нашел заправочную станцию, от нее повернул налево и поехал мимо квартала многоквартирных домов. Миновав примерно три четверти аллеи вдоль современного чугунного забора на бетонном основании, он увидел каменную стену усадьбы девятнадцатого века. Стена огораживала тыльную часть сада. В середине ее была встроена зеленая деревянная калитка. Наклейка на заднем бампере припаркованной рядом потрепанной «Тойоты» призывала сказать «нет!» бомбардировкам Сербии самолетами НАТО и геноциду сербского населения, спасать китов и думать глобально, но действовать локально.
Время от времени откуда-то доносился странный раздражающий звук, будто тихо выла собака, запертая за забором. В наши дни одинокий собаки, как и одинокие дети, стали нормой, размышлял Дзен, открывая заднюю дверцу машины и щелкая замками чемодана. Он и сам был единственным ребенком в семье, но тогда все было по-другому. В пригороде Венеции, где он вырос, существовало детское сообщество, ребята учились и играли вместе, давали клятвы верности, предпринимали рискованные вылазки и тузили друг друга, соперничали за главенство в «стае», изобретали замысловатые игры, не требовавшие дорогостоящего реквизита, исследовали территорию и устраивали шуточные битвы с конкурирующими уличными компаниями. Но все это осталось в прошлом. Теперь и собаки, и дети вынуждены в одиночестве искать смысл жизни. Неудивительно, что они так много хнычут.