— Ну… я механик неплохой, — начинал вспоминать собеседник, — работал когда-то…
— Не-ет, — отрицательно качал головой шериф. — Механика со стороны не возьмут, заруби себе это на носу.
— Ах, да! — мгновенно соображали самые толковые. — Я же плотничать могу!
— А вот это другой разговор, — по-отечески хлопал бедолагу по загривку шериф. — Вижу, что не напрасно я тебя выбрал, не напрасно. А теперь второй вопрос: откуда идешь, где работал, какие планы на будущее? Как это — нет планов?! Так не пойдет.
Мало-помалу подходящие легенды были доведены до совершенства. А 14 августа 1848 года рано утром двери местной тюрьмы со скрипом открылись, и оттуда один за другим вышли четверо бледных, не вполне уверенных в себе, но чисто выбритых и звенящих кое-какой мелочью в карманах мужчин.
Не тратя времени на упоение столь желанной свободой, все четверо стремительно пересекли небольшую площадь перед тюрьмой, украдкой поглядывая на высокое окно во втором этаже полицейского управления, вышли на соседнюю улицу и, держа курс строго на юг, быстро исчезли из виду.
Шериф нервно задернул штору выходящего на площадь окна. Охота на зверя началась.
К середине июня Джонатан начал подумывать о том, не снять ли для своего замысла кого-нибудь с плантаций. Лето было в самом разгаре, а кочующие в поисках работы мастеровые, большей частью ирландцы, так и не объявлялись. Он даже съездил с дядюшкой в город, но и там с рабочими руками было туго.
— Опять шериф бесчинствует, — прямо объяснил ему скучающий от безденежья маклер, — совсем работать не дает. Нужных документов у них, видите ли, нет! А у кого они есть? У кого, я спрашиваю?!
Джонатан пожал плечами, он не знал, что на это ответить. Так что, когда рано поутру 15 августа 1848 года Платон доложил, что пришли четверо ирландцев и они ищут работу, Джонатан подскочил, как ужаленный гремучей змеей, и мигом слетел по лестнице во двор.
— Чем промышляете? — без предисловий начал Джонатан.
— Плотники мы, — солидно ответил самый старший. — Ну, а я еще и механик немного.
— За четвертак сговоримся? — не особо раздумывая, продолжал Джонатан.
— Двадцать пять центов? — почесал бороду старший. — Что-то немного предлагаешь, хозяин.
Джонатан окинул взглядом остальных и увидел этот алчный блеск давно голодных глаз.
— А сколько тебе надо? — капризно поинтересовался он. — Ты что, думаешь где-нибудь больше заработать?
Старшего молча ткнули в бок — Джонатан увидел и это.
— Ладно-ладно, — выставил руку вперед ирландец. — Четвертак так четвертак. По рукам.
Через три дня шериф получил первое донесение — сложенный вчетверо мятый листок папиросной бумаги, переданный через проезжавшего мимо поместья Лоуренсов почтальона.
«Он строет плот на остраве, — значилось в письме. — Платит читвиртак в день. Зачем плот ни знаем. Гаварит нужна чтобы плот был высокий».
Шериф чертыхнулся. Его абсолютно не интересовало, сколько им платит Джонатан Лоуренс и что это за необходимость строить плот в самый разгар летних работ. Его интересовало, чем занимается сам Джонатан Лоуренс. Но как раз о Джонатане в этом, с позволения сказать, донесении не было сказано ни слова.
Шериф еще раз чертыхнулся. Предполагалось, что агенты будут ремонтировать крыши, менять сгнившие половые доски и заново ставить снесенные половодьем хранилища. Только тогда у них будет возможность внимательно осмотреть все прилегающие к дому постройки, а если повезет, то и сам дом. Но вместо этого ирландцы строят плот и наверняка находятся не ближе чем в двух-трех милях от усадьбы.
«А и в самом деле, зачем ему плот?»
Шериф Айкен вытащил свои записи и начал их заново, еще более тщательно просматривать. Насколько он знал из полицейских бюллетеней, такого рода убийства имеют тенденцию к повторению. И не то чтобы он этого опасался, нет. Айкен никак не мог понять, как хищник, однажды вкусивший крови, как этот ублюдок, может столько времени вытерпеть.
Сам шериф столько бы не стерпел.
Плот был изготовлен меньше чем за неделю. Джонатан сразу же распорядился спустить его на теплую воду протоки у острова, по колено в воде подошел, забрался наверх и разочарованно застонал: плот мгновенно осел и теперь возвышался над водой от силы на пару дюймов. А если на него нагрузить еще хотя бы троих-четверых?
— Не годится! — решительно замотал он головой. — Все разобрать. Будете переделывать. Плот должен возвышаться минимум на фут!
Плотники для виду завздыхали, но Джонатан видел, как они рады, что работы еще много. Он стремительно вернулся домой, попытался по формулам Архимеда рассчитать, сколько понадобится бревен, чтобы выдержать нужную нагрузку, и надолго застрял. Он делал расчет за расчетом, но каждый раз цифры получались иные, а порой выходило так, что, сколько бревен ни потрать, вся конструкция в целом так и будет едва возвышаться над водой. Это его не устраивало категорически!
Второе донесение шериф не получал так долго, что даже начал подумывать о том, чтобы под каким-нибудь благовидным предлогом самому навестить поместье Лоуренсов. И только спустя бесконечно долгие две недели, уже в сентябре, мальчишка-посыльный принес ему скомканный бумажный обрывок.
«Первый плот нигадится делаем втарой, — с трудом прочитал он прыгающие вверх-вниз кривые буквы, — угражает ни заплатить что делать ни знаем плот ни плавает как нада».
— Вот бестолочи! — взвился шериф. — Какая мне, на хрен, разница, что он не плавает? Когда вы делом займетесь?!
Он вытер взмокший лоб рукавом и упал в кресло. Интуиция старого полицейского подсказывала ему, что прямо сейчас, пока эти мерзавцы зарабатывают свои двадцать пять центов каждый божий день, Джонатан снова что-то замышляет. Айкен понятия не имел, что именно, но всем своим нутром чуял — пахнет крупными неприятностями.
«А может, я ошибаюсь? — подкралась к нему мелкая, но какая-то ядовитая мысль. — И Фергюсон ошибался, а этот Джонатан — обычный сирота, простой деревенский мальчишка, тратящий оставшиеся ему в наследство денежки на понятные и простительные мальчишеские забавы? Может такое быть?»
Айкен зарычал и ударил кулаком по столу так, что задребезжали оконные стекла. Он знал, что может быть и так, но — господи! — как же он его ненавидел!
Пока плотники возились с плотом, Джонатан взял у дядюшки еще денег и поехал в город — ему было что прикупить, даже не считая цепей, веревок и шарниров. И дядя снова нимало не заинтересовался, зачем парню столько денег и что ему нужно в городе.
— Ты здесь хозяин, Джонатан, — улыбнулся он. — Так что чем раньше начнешь управляться с деньгами самостоятельно, тем быстрее узнаешь их цену. А я что, я только опекун.
Джонатан в очередной раз поразился и в очередной раз воздал хвалу Господу. Там, на небесах, ему определенно помогали.