— Простите, но я купил путевку в этот отель. Поэтому хочу отдыхать так, как мне хочется, и у меня нет никакого желания куда-либо идти. Я на отдыхе. Кстати, мой номер 405.
— Зачем мне ваш номер?
— Да так, на всякий случай.
— На какой еще случай? — опешила я.
— Я же сказал, что на всякий. Вдруг вам захочется меня навестить?
— Вы в своем уме?!
— С наступающим вас…
Увидев, что мое семейство уже совсем близко, я не стала ничего больше говорить незнакомцу, хотя хотелось бросить ему еще какую-нибудь реплику, поязвительнее, и улыбнулась своему мужу.
— Вы что так долго?
— Там очередь, — удрученно ответил муж. — Очередь, как за колбасой в советские времена.
— С ума сойти.
— И я про то же. Ладно, ты сама сказала, что нужно стараться даже в плохом видеть хорошее, поэтому будем учиться стоять в очередях и принимать все как должное.
Муж протянул мне коктейль в высоком стакане, из которого торчали нарядный зонтик и разноцветная трубочка, и опустился на свое место, закрыв могучей спиной мужчину, сидевшего за соседним столиком. Но тот сразу же отодвинул свое плетеное кресло и расположился так, чтобы его было видно.
— Послушай, а что он от тебя хотел? — подозрительно спросил муж, усаживая рядом с собой Стасика.
— Кто?
— Ну, тот мужик, который сзади сидит.
— Да так. Время спросил.
— Но тут же часов повсюду полно. Вон даже напротив висят.
«И не только напротив. Часы еще есть у него на руке», — тут же отметила я про себя, но не стала озвучивать эту мысль.
— Хм, может, человек выпил хорошенько… А какие проблемы, Андрей?
— Никаких. Только… ты хочешь сказать, что он так хорошо выпил, что ничего перед собой не видит?
— Ну да, что-то типа того.
— Но ведь тебя-то он увидел?
— Это что, ревность?
— Не знаю, — нервно ответил Андрей и стал пить свой коктейль. — Терпеть не могу, когда к тебе мужики клеятся. Тебя даже на минуту оставить нельзя! Не успел я отойти к бару, как одного ты уже сделала.
— Андрей, прекрати, пожалуйста. Подвыпивший мужчина спросил, который теперь час, а ты из мухи делаешь слона. Это необоснованная ревность.
Алиса, солнышко, не кипятись. Разве ревность бывает обоснованной? Если я тебя ревную, значит, я тебя люблю. А вот когда ты мне будешь безразлична, перестану ревновать, тогда можно будет сделать печальный вывод, что наши отношения изжили себя.
— А что, такое когда-нибудь может быть? Ты хочешь сказать, что придет время и ты меня разлюбишь?
— Алиса, такого никогда не случится! Я это сказал к тому, что ревность в небольших порциях иногда бывает полезна. Да не смотри ты на меня так! Ты что, шуток не понимаешь? Алиска, слушай, а ведь завтра — Новый год… Идея справить Новый год в Египте могла стукнуть в голову только тебе! А ведь я категорически был против…
— Думаю, ты не пожалеешь, что все-таки поддержал мою идею.
— Однако я глубоко сомневаюсь, что в таком отеле может быть что-то хорошее. Ты думаешь, этот скучный отель сможет нас заставить повеселиться на Новый год?
— Во всяком случае, здесь должна быть подготовлена специальная программа…
— А я думаю, — перебил меня муж, — что в новогоднюю ночь мы пойдем спать раньше, чем обычно. Я сейчас в баре с одной семьей поговорил и все выяснил.
— И что тебе сказала эта семья?
— Что новогодняя программа хороша только в тех отелях, хозяевами которых являются немцы, а если хозяин отеля египтянин, то про Новый год лучше забыть. Кроме скучного часового ужина, ничего не будет. Египтяне Новый год не встречают.
— Значит, хозяин нашего отеля египтянин?
— Он самый.
— Странно, что туроператор меня об этом не предупредила.
— Вовсе и не странно. Им же надо и в эти отели народ рассовывать. Не забудь, кстати, что ты мне уже разрешила открутить тому оператору голову.
— Я помню. И надеюсь, что ты так и сделаешь, прямо по приезде домой.
— Непременно. В этом ты можешь не сомневаться.
Допив свой коктейль, я посмотрела на полусонного ребенка и потрепала его по щеке.
— Сынок, ты спать хочешь?
— Скучно, — признался ребенок.
— Значит, ты хочешь спать. Завтра будет весело.
— Почему сегодня скучно, а завтра будет весело?
— Потому, что завтра будет Новый год.
— Понятно.
— Ты хочешь, чтобы наступил Новый год?
— Хочу, — как-то безрадостно и уныло ответил сын. — Мама, а как же Новый год без елки и снега?
— В этом-то и есть вся изюминка. Елки и снега нет, зато есть море и пальмы. Представь, в Москве все мерзнут, дует холодный, ледяной ветер, а у нас тут тепло, хорошо и можно купаться в море.
— Ну, не так уж тут и тепло, — поддержал недовольство сына Андрей. — Ходим в кожаных куртках. Ветер не шуточный.
— Но ведь днем ты не ходишь в кожаной куртке?
— Не хожу. Но иногда, как подует, очень хочется ее надеть. Согласись, что на пляже долго не полежишь.
— Ничего, я уверена, что у нас обязательно будет несколько хороших и теплых денечков.
Андрей притянул меня к себе и поцеловал в щеку.
— Вот за что я тебя и полюбил, так это за твой оптимизм, которому остается только позавидовать.
— Оптимизм тут ни при чем, — тут же отрезала я. — Просто я реально смотрю на веши, а ты привык ухудшать любую ситуацию. Да, может, нам действительно не повезло с погодой, но не такая уж она и ужасная, как ты о ней говоришь. Бывает и хуже. Самое главное, что здесь снег, как в Москве, не лежит, а все остальное сущая ерунда.
— Еще не хватало, чтобы здесь снег лежал, — рассмеялся Андрей.
— И я про то же. Ладно, пошли укладывать Стасика, а то он уже, по-моему, никакой.