Так на каком основании именно на «Кардифф» льется нескончаемый поток славословий, если не он, а «Суонси» возглавлял таблицу высшего английского дивизиона в 1982 году? Что делал тогда «Кардифф»? Ничего. Но журналисты и тогда пели ему дифирамбы. Фиаско «Суонси» они встретили с ликованием. Неважно, что мы все еще оставались выше «Кардиффа», — им просто нравилось наблюдать наше падение. Боже мой, как же они обрадовались, когда в конце концов мы докатились до уровня их любимого клуба!.. Такая поддержка одной команды в ущерб другим не могла не привести к последствиям — и, черт возьми, в 1993 году всё пошло прахом. Не поймите меня превратно: события того вечера кажутся мне отвратительными, и должен признать, что в тот день мне впервые в жизни стало стыдно, что я являюсь болельщиком «Суонси». Однако позвольте мне описать, как было дело, а дальше уж судите сами.
На часах без пятнадцати семь, я еду на машине в Кардифф, остается около мили до сарая, который там называют домашней ареной. [411] Я притормаживаю из-за произошедшей на дороге аварии, кляня на чем свет стоит того, кто ее устроил (позже, правда, станет известно, что водитель грузовика погиб). Погода дождливая, ветреная, промозглая. Мы с приятелем решили отправиться на игру, поддавшись общему настроению. Мы предвидели беспорядки и потому были немного на нерве из-за того, что нам пришлось ехать из Бата, то есть отдельно от других болельщиков «Суонси». Но не могли же мы пропустить главный матч сезона! Из-за аварии, а также покупателей, спешащих за рождественскими подарками, и болельщиков, рвущихся на матч, образовалась большая пробка, и мы прибыли на стадион только к семи. Как я потом узнал, количество зрителей достигло девяти тысяч, что на четыре тысячи меньше, чем пришло годом ранее на финал Кубка «Autoglass Trophy». [412] Оказалось также, что полиция ожидала прибытия лишь 800–1000 фанатов «Суонси», а к четверти восьмого их число перевалило уже за две с половиной тысячи. К сожалению, болельщики «Суонси» сидели в разных секторах стадиона. А за его пределами разгоралась массовая драка: большая группа фанатов «Суонси» напала на кардиффских болельщиков, стоявших в очереди к турникетам. Завизжали сирены, к ним ринулась полиция, в том числе конная. Никогда не забуду эту сцену: полицейские вовсю орудовали дубинками, но фанаты «Суонси» не отдали ни пяди земли и заставили копов остановиться. Такой ярости мне прежде видеть не доводилось, это была ненависть самой высокой пробы.
Уже на стадионе я узнал, что перед игрой не поздоровилось некоторым, пабам, а драки вспыхивали повсеместно. Среди фанатов было много не знакомых мне прежде, окровавленных и возбужденных. Кое-кто захватил с собой флаги Великобритании и Ольстера, чтобы подразнить завсегдатаев «Боб Бэнк», [413] известных своей ненавистью ко всему британскому. И это сработало. Слева от нас в самую гущу фанатов «Суонси» врезалась большая группа парней из «Кардиффа». Они просто с ума посходили! От их воплей закладывало уши, а когда началась драка, мне довелось стать свидетелем самого страшного побоища в своей жизни. Хулиганы с обеих сторон сошлись, и сиденья полетели во всех без разбора. Конная полиция прискакала прямо через поле и попыталась вклиниться между ними, но драка перекинулась на другие части стадиона. Фанаты «Суонси» проникли на «Боб Бэнк», фанаты «Кардиффа» — в сектора, где сидели наши. Мы часто используем выражение «третья мировая война»; что ж, лучшего определения открывшейся мне тогда картине не подыскать. Если бы на арене появились солдаты, я бы не удивился: едва ли кто-то другой мог положить конец этому беспределу.
Совершенно очевидно, что беспорядки были спланированы заранее. Этим объясняется и большое количество приезжих фанатов, явно решивших устроить масштабную акцию. У некоторых были камеры и они всё засняли, так что через несколько дней в пабах и клубах можно было купить кассету. Кажется, она называлась «День славы „Суонси“». Но я бы это так не назвал.
Я наблюдал за происходящим со страхом, опасаясь за свою жизнь и за то, чтобы не оказаться случайно в лапах полиции, как это часто бывает во время массовых беспорядков. Итак, сначала мне было страшно: я не представлял, что можно чувствовать себя столь беспомощным. Затем мне стало грустно, поскольку наша команда, чья победа была куда важнее всего прочего, проиграла 0:1. А впоследствии еще и выяснилось, что я присутствовал на последнем дерби с участием болельщиков обеих команд. Начиная с того вечера наши дерби превратились в фарс, так как на стадионе теперь имеют право находиться только местные фанаты. Хулиганы навредили не только себе (ведь они лишились поля битвы), но и всем нам. Как бы я был счастлив побывать на матче, когда наши выиграли со счетом 3:1 на «Найниан Парк» в прошлом сезоне, но путь на трибуны был мне заказан.
Многие фанаты «Суонси» задаются вопросом, почему этот запрет был введен именно после того, как наши хулиганы устроили битву в Кардиффе. Неужели у журналистов или у тех, кто связан с «Кардиффом», обнаружились вдруг веские доказательства вины «Суонси» и его так называемых поклонников? Фанаты «Кардиффа» не раз буйствовали у нас, на «Ветче», [414] и никто ничего подобного даже не думал предпринимать. Событиям того вечера предшествовали многие другие столкновения, и наша ненависть, конечно, зашкаливает. Во многом это вызвано тем, что нас постоянно называют вторыми, а на первое место выдвигают тех, кто на самом деле находится ниже нас. Журналисты сами вскормили ярость, вспыхнувшую в тот вечер. Газеты, телевидение, радио — все, да-да, все внесли свою лепту. И до сих пор не понимают, что, открыто поддерживая одну-единственную, к тому же дерьмовую, команду, а заодно и ее фанатов, они сеют семена злобы, и эта злоба порождает насилие, а в том матче оно достигло своего апогея.
Кто-то может спросить, стоит ли игра таких жертв. Что ж, я отвечу. Много раз во мне появлялось желание завязать со всем этим. Я искренне пытался отойти от футбола, увлечься чем-то менее затратным — и в финансовом, и в эмоциональном отношении, — чем преданность клубу, отодвинутому на третьи роли в столь любимой нами игре. Пытался, но так и не сумел. Стоит северной трибуне затянуть старую песню Элвиса «When fools rush in…» [415] на весь залив Мамблс, [416] и меня прошибает дрожь.
Вот почему я не могу уйти — это уже в крови, а теперь это в крови и у моих детей. Мне остается только извиниться перед ними и выразить надежду, что когда-нибудь они увидят, как «Суонси» громит врагов. Только тогда они по-настоящему поймут: да, оно и вправду того стоит…