— Но несколько экземпляров уже купили, — любезно ответила она и отошла, чтобы помочь за кассой.
Взяв из стопки одну из книг, Кристиан снял колпачок с ручки, чтобы начать. Уголком глаза он отметил, что кто-то подошел и встал рядом с его столом. Когда он поднял глаза, прямо у него перед носом оказался большой желтый микрофон.
— Мы находимся в книжном магазине, где Кристиан Тюдель как раз ставит автографы на свой дебютный роман «Русалка». Кристиан, твое имя сегодня не сходит с первых страниц газет. Насколько ты обеспокоен угрозами? Подключена ли к делу полиция?
Репортер, который даже не потрудился представиться, но, судя по табличке на микрофоне, представлял местное радио, требовательно смотрел на него.
В голове у Кристиана воцарилась звенящая пустота — ни единой мысли.
— С первых страниц газет? — переспросил он.
— Да, ты красуешься на рекламных щитах «Гётеборге Постен», разве ты еще не видел? — И, не дожидаясь ответа Кристиана, снова повторил вопрос, который только что задал: — Ты всерьез встревожен угрозами? Полиция охраняет тебя сегодня?
Репортер оглядел помещение, но потом снова обратил свое внимание на Кристиана, который так и сидел, занеся ручку над книгой.
— Не понимаю, каким образом… — пробормотал он.
— Но ведь это правда? Ты получал письма угрожающего характера во время работы над книгой, а в среду упал в обморок, когда очередное письмо прибыло прямо на прием по случаю твоего дебюта…
— Да, — проговорил Кристиан и почувствовал, что ему не хватает воздуха.
— Ты знаешь, кто посылал эти письма? Известно ли об этом полиции?
Микрофон снова оказался всего в нескольких сантиметрах от его губ, и Кристиан с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть его от себя. Он не желал отвечать на эти вопросы. Тем более не понимал, как журналисты все это разнюхали. И еще он подумал о письме, которое лежало в кармане его пиджака. Оно пришло накануне, и он успел вытащить его из кипы почты до того, как оно попалось на глаза Санне.
В панике он стал озираться, ища пути к отступлению. Гуннель заметила его взгляд и, кажется, сразу поняла, что что-то не так.
Она подошла к ним.
— Что здесь происходит?
— Я беру интервью.
— А вы спросили у него, желает ли он давать вам интервью?
Она посмотрела на Кристиана, который отрицательно покачал головой.
— Тогда никаких интервью. Кроме того, Кристиан занят. Он ставит автографы на книги для моего магазина. Так что попрошу вас оставить его в покое.
— Да, но… — начал было радиожурналист, но потом снова закрыл рот. Он нажал на кнопочку на своей аппаратуре. — А не могли бы мы устроить небольшое интервью после…
— Вон! — строго произнесла Гуннель, и Кристиан невольно улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он, когда журналист удалился.
— А чего он хотел? Он так на тебя наседал.
Облегчение по поводу того, что он отделался от журналиста, оказалось мимолетным. Кристиан сглотнул и произнес:
— Он сказал, что мое имя фигурирует сегодня на рекламных щитах «ГП». Я получил несколько писем с угрозами, и, по всей видимости, СМИ докопались до этого.
— Ой-ой! — воскликнула Гуннель, с тревогой глядя на него. — Хочешь, я пойду и куплю газету, чтобы ты знал, что там пишут?
— Ты могла бы оказать мне такую любезность? — проговорил он, чувствуя, как учащенно бьется сердце.
— Да-да, сейчас схожу, — сказала она, похлопала его по плечу и ушла.
Некоторое время Кристиан сидел неподвижно, глядя в одну точку. Затем снова взял ручку и стал ставить свой автограф на книгах, как его попросила Гуннель. Через несколько минут он почувствовал, что ему нужно выйти в туалет. К столу по-прежнему мало кто подходил, так что он без проблем мог отлучиться.
Кристиан прошел через зал в заднее помещение магазина и всего несколько минут спустя вернулся на свое место. Гуннель еще не пришла, и он постарался мысленно подготовиться к тому, что увидит в газете.
Кристиан снова взял ручку, но тут взгляд его остановился на стопке книг, которые ему предстояло подписывать. Разве так он их оставил? Что-то изменилось за то время, пока он отходил в туалет, и первая его мысль была, что кто-то воспользовался случаем и стащил одну из книг. Однако стопка вроде бы не уменьшилась, поэтому он решил, что ему показалось, и открыл верхнюю книгу, чтобы написать несколько теплых слов будущему читателю.
На странице под обложкой чернела надпись. И почерк был ему слишком хорошо знаком. Она уже побывала тут.
Гуннель подошла и протянула ему свежий номер «ГП» — он увидел свою фотографию на первой странице и понял, что это значит. Прошлое настигает его. Она никогда не отступит.
* * *
— Бог ты мой, ты хоть представляешь себе, сколько денег спустила, когда последний раз ездила в Гётеборг? — воскликнул Эрик, сидевший с распечаткой расходов по кредитной карте в руках.
— Да, думаю, тысяч десять, — ответила Луиза, преспокойно продолжая красить ногти.
— Десять тысяч! Как можно выкинуть десять тысяч за один поход по магазинам? — продолжал Эрик и, помахав в воздухе листком, швырнул его перед собой на кухонный стол.
— А возьми я еще ту сумочку, которая мне так приглянулась, получилось бы около тридцати, — добавила она, с удовлетворением разглядывая розовый цвет своих ногтей.
— Да ты просто сошла с ума, черт подери! — прорычал Эрик. Он снова схватил счет и уставился на него, словно мог усилием воли изменить итоговую сумму.
— А что, мы не можем себе этого позволить? — спросила жена, глядя на него с чуть заметной улыбкой.
— Речь не о том, что мы можем, а чего не можем себе позволить. Речь идет о том, что я вкалываю с утра до ночи, зарабатывая деньги, а ты спускаешь их на всякие глупости.
— Ну да, мне же совершенно нечем заняться, — ответила Луиза и встала, размахивая руками, чтобы лак поскорее высох. — Сижу вот тут, конфеты кушаю да сериалы смотрю. И девочек наверняка ты вырастил, я ведь тут совершенно ни при чем, правда? Ты менял подгузники, кормил, убирал, поддерживал в доме порядок. Разве не так?
Она прошла мимо, даже не взглянув на него.
Такого рода дискуссии они уже вели и до этого не менее тысячи раз. И знали, что это повторится еще тысячу раз, если не произойдет никаких неожиданных изменений. Они вели себя, словно два давних партнера по танцу, где каждый прекрасно знал свою партию и элегантно исполнял ее.
— Вот одна из моих самых удачных покупок в Гётеборге. Правда, симпатичная? — Она взяла кожаную куртку, висевшую на вешалке в холле. — У них была распродажа, она обошлась мне всего в четыре тысячи.
Подержав куртку перед собой, жена повесила ее на место и стала подниматься вверх по лестнице.