Он неподвижно стоял в дверях, не сводя глаз с рук отца, омывающих крошечное тельце. Отец, который стал его единственным другом после того, как мать перестала смотреть на него. В дверь позвонили, и он вздрогнул. Отец перевел взгляд на дверь, потом на Алису, не зная, как поступить. Потом спросил:
— Ты можешь минутку присмотреть за сестренкой? Я только посмотрю, кто это. Я сейчас вернусь.
На секунду он заколебался. Но затем почувствовал, как подбородок опустился вниз движением, напоминающим кивок. Отец, стоявший на коленях возле ванны, поднялся и попросил его подойти. Ноги двигались механически, когда он сделал два шага, отделявших его от края ванны. Алиса посмотрела на него. Боковым зрением он увидел, как отец вышел.
Теперь они остались одни — он и Алиса.
Эрика с удивлением уставилась на Патрика.
— Во льду?!
— Да, тот бедняга, который его обнаружил, пережил шок.
Патрик кратко рассказал жене о событиях дня.
— Могу себе представить! — воскликнула Эрика и тяжело плюхнулась на диван. Майя тут же попыталась взобраться ей на колени, однако задача оказалась не из легких.
— Пливет, пливет! — закричала Майя, приложив губы к животу. С того момента, как они объяснили ей, что малыши у мамы в животике могут слышать ее голос, она не упускала возможности с ними пообщаться. Но ее словарный запас был пока ограничен, так что беседа получалась достаточно однообразной.
— Похоже, они спят, не буди их, — сказала Эрика и поднесла палец к губам.
Майя повторила это ее движение, а потом приложила ухо к животу, чтобы убедиться, что малыши действительно спят.
— У тебя, наверное, был ужасный день, — тихо проговорила Эрика.
— Да, — кивнул Патрик, пытаясь отогнать воспоминания о лицах Сии и детей. Особенно взгляд Людвига, так похожего на отца, надолго останется в памяти.
— Во всяком случае, теперь они знают. Иногда мне кажется, что неопределенность еще ужаснее, — сказал он и уселся рядом с Эрикой, так что Майя оказалась между ними. Она радостно перебралась к нему на колени, где места было побольше, и уткнулась головой ему в грудь. Он нежно погладил ее по светловолосой головке.
— Ты прав. Однако лишаться надежды всегда тяжело, — задумчиво проговорила Эрика. — У вас есть хоть какие-нибудь версии произошедшего?
Патрик покачал головой:
— Нет, пока мы ничего не знаем. Ничегошеньки.
— А письма Кристиану? — спросила она. Внутренне она боролась с собой. Рассказать ли мужу о сегодняшнем походе в библиотеку и своих размышлениях по поводу прошлого Кристиана? В конце концов она решила этого не делать.
Сначала надо побольше разузнать.
— Я пока не успел взяться за них. Нам все равно придется еще раз встретиться с родственниками и друзьями Магнуса, и тогда я обязательно поговорю с Кристианом о письмах.
— Сегодня утром ему задали этот вопрос в программе «Доброе утро», — сказала Эрика и сжалась при мысли о своей роли в тех неприятностях, которым теперь подвергался Кристиан.
— И что же он ответил?
— Он ушел от разговора, но было заметно, как ему все это неприятно.
— Ничего удивительного, — вздохнул Патрик и поцеловал дочь в макушку. — Ну, что скажешь? Давай приготовим ужин для мамы и малышей?
Он встал и взял Майю на руки. Она радостно закивала.
— Ну, что мы с тобой приготовим? Рыбные палочки с картофельным пюре — подойдет?
Дочка задумалась, потом кивнула. Сама она предпочитала сосиски, однако любезно согласилась и на рыбные палочки.
* * *
Санна бродила туда-сюда по дому. Мальчишки сидели в гостиной перед телевизором и смотрели детскую телепередачу. Сама же она не могла усидеть на месте и потерянно ходила из комнаты в комнату, сжимая в руке мобильный телефон. Время от времени она уже в который раз набирала номер.
Ответа нет. Целый день Кристиан не отвечал на звонки, и в голове у нее разыгрывались сцены одна ужаснее другой. Особенно после того, как новость о смерти Магнуса потрясла всю Фьельбаку. Раз десять Санна проверила почту Кристиана. Внутри ее нарастало что-то смутное, что нужно было опровергнуть или подтвердить. В глубине души она даже желала что-нибудь найти. Тогда она, по крайней мере, узнала бы что-нибудь конкретное и смогла бы выплеснуть накопившиеся тоску и страх.
На самом деле Санна понимала, что ведет себя неправильно. Своими постоянными проверками и вечными вопросами о том, где он был и с кем встречался, она лишь еще больше отталкивает его от себя. Умом она это понимала, но бушевавшие внутри чувства были сильнее ее. Интуитивно Санна знала, что он что-то от нее скрывает. Она не дотягивает в его глазах, он не любит ее!
От этой мысли ей стало так больно, что она села прямо на пол в кухне, обхватив руками колени. За спиной мирно гудел холодильник, но Санна не замечала его — чувствовала лишь черную дыру внутри себя.
Где он? Почему не звонит? Почему ей не удается с ним связаться? Исполненная решимости, она снова набрала номер. В трубке звучали гудки, но телефон не брали. Санна поднялась с пола и подошла к столу, на котором лежало очередное письмо. Сегодня пришло еще одно. Она немедленно вскрыла конверт. Строчки были столь же загадочными, как обычно.
Ты знаешь, что не сможешь скрыться от меня.
Я в твоем сердце, даже если ты убежишь на край света.
Почерк был ей хорошо знаком. Дрожащими руками Санна поднесла письмо к носу. От него пахло бумагой и чернилами. Никакого запаха духов или туалетной воды, который мог бы хоть что-то сказать об отправителе.
Кристиан с ослиным упрямством утверждал, что не знает, от кого эти письма, но она ему не верила. Просто не верила, и все. В ней проснулась ярость, Санна швырнула письмо на стол и побежала вверх по лестнице. Кто-то из сыновей окликнул ее, не вставая с дивана, но она не обратила внимания на зов. Ей необходимо узнать правду, необходимо найти ответ. Словно кто-то другой завладел ее телом, словно она больше им не управляла.
Она начала со спальни, вытащила ящики из комода Кристиана и вывернула все их содержимое. Внимательно оглядела каждый предмет, пощупала рукой в пустых ящиках. Ничего, совершенно ничего — одни лишь футболки, трусы и носки.
Санна обвела взглядом комнату. Шкаф! Она подошла к платяному шкафу, занимавшему всю стену, и начала методично осматривать полки. Все принадлежавшее Кристиану оказалось на полу. Рубашки, брюки, пояса, ботинки. Ничего личного — ничего, что могло бы хоть что-то сказать о ее муже, помогло бы ей проникнуть сквозь ту стену, которую он воздвиг вокруг себя.
Санна все более нервно вытаскивала наружу его вещи. В конце концов в шкафу остались только ее собственные. Она тяжело опустилась на кровать и провела рукой по покрывалу, которое сшила из лоскутков ее бабушка. Санну окружало такое множество вещей, говорящих о том, кто она и откуда. Туалетный столик, доставшийся ей в наследство от другой бабушки, ожерелье, которое подарила ей мама. Письма от друзей и родственников, которые она хранила в коробках на дне шкафа. Школьные каталоги, [8] лежавшие аккуратной стопкой на полке, студенческая шапочка, [9] хранящаяся в шляпной коробке рядом с засушенным свадебным букетом. Множество мелких вещичек, отражающих ее историю, ее жизнь.