— Что вы там возитесь? — прошипел парень, в нетерпении всунул руку в окошко едва не по плечо, схватил талончик и застрял.
Окошко, как уже говорилось, было маленькое, а парень — накачанный. Он бестолково топтался, но рука никак не хотела сгибаться под нужным углом. Парень попытался выломать всю прозрачную стенку вместе с окошком, но там все было сделано на совесть. Очередь волновалась сзади и давала неквалифицированные советы. Три старухи кружили вокруг парня, шипели возмущенно, а одна, больше всех похожая на ворону, ткнула его в спину черным зонтиком.
Маргарита Павловна воспользовалась ситуацией. Она достала с полки справочник «Здоровье школьника», открыла его на заложенной странице, где находилась сводная таблица соответствия роста, веса и возраста детей от десяти до тринадцати лет. Подставив в таблицу числа, записанные на анализе мочи, регистраторша получила еще один набор цифр и потянулась к телефону. Но старухи развили бурную деятельность. Они пытались парня щипать, но он весь был как налитой, тогда та, что с зонтиком, ткнула его в зад шпилькой. Парень взвизгнул и чудом выдернул руку, повалившись на пол вместе со всей очередью. Маргарита Павловна тут же задвинула окошко и по памяти набрала номер телефона.
— Фирма «Рекламосервис»? — спросила она деловым тоном. — Заказ на постер примите, пожалуйста…
И продиктовала в трубку нужные цифры.
* * *
Около огромного рекламного щита на углу проспекта Авантюристов и улицы Упирающихся остановилась оранжевая машина с надписью «Рекламосервис». Двое крепеньких мужичков в комбинезонах с такой же надписью забрались в подъемную люльку, водитель включил двигатель, поднял их к щиту. Рабочие, оживленно переговариваясь и сдабривая речь бодрым утренним матерком, принялись наклеивать на щит новую рекламу. Поверх плаката, призывающего вкладывать свои кровные сбережения в инвестиционный фонд «Наперсток», они наклеивали листы с изображением аппетитной розовой колбасы.
Из окна шестнадцатиэтажного дома точечной застройки за их работой внимательно наблюдал представительный мужчина с седыми висками. Подкрутив колесико бинокля, он увеличил резкость и разглядел рекламу, сложившуюся из отдельных фрагментов, как складывается пазл из маленьких ярких кусочков.
Реклама эта сообщала, что только с пятнадцатого по двадцать пятое октября в сети продовольственных магазинов «Кошелка» колбаса «Председательская» будет продаваться по уникальной цене сто пятнадцать рублей за килограмм.
Мужчина с седыми висками для верности еще раз перечитал текст рекламного постера, аккуратно записал его на листок и снял трубку телефона.
— Примите, пожалуйста, объявление, — проговорил он, как только ему ответили. — Текст такой: антиквар дорого купит старинный пистолет эпохи англо-бурской войны. Телефон 25–10–115… оплачу по срочному тарифу, поставьте мое объявление в сегодняшний номер и публикуйте три дня подряд…
* * *
Гоша Маргариткин, сотрудник рекламного отдела газеты, который принял объявление «антиквара», тут же связался с дежурным оператором, набирающим тексты объявлений для сегодняшнего номера, и принялся диктовать ему срочное объявление.
— Антиквар дорого купит старинный пистолет…
В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
Гоша жил вдвоем с пожилой мамой, он очень беспокоился о мамином здоровье и поэтому никогда не выключал телефон — мало ли что.
И на этот раз, увидев на дисплее, что звонит мама, он тут же ответил.
— Герочка, ты ходил в магазин? — осведомилась мама, едва услышала его голос.
— Ходил, мама, ходил… — Гоша понял, что с мамой все в порядке, и хотел поскорее завершить разговор и продолжить исполнять свои должностные обязанности. Начальник коммерческого отдела и так уже косо на него посматривал, а косые взгляды начальника нередко заканчиваются увольнением. Кроме того, он очень не любил, когда его называют Герочкой. Это имя казалось ему не мужским.
— И что ты там купил? — продолжала мама допрос.
— Мама, я на работе! — отозвался Гоша. — Я не могу долго разговаривать! Я потом тебе перезвоню…
— Знаю я, как ты перезвонишь! — В мамином голосе прозвучала обида. — У тебя уже нет пяти минут для родной матери… когда я умру, тебе никто не будет мешать!
— Мама, ну что ты говоришь…
— Ну что там с этим объявлением? — нетерпеливо осведомился оператор из другой трубки.
— Телефон антиквара… — проговорил Гоша, сверяясь с текстом. — Телефон двадцать пять — десять…
— Какой еще телефон? — возмущалась мама в мобильнике. — Ну хоть сметану ты купил? Или опять забыл?
— Купил, мама!
— Какую? Надеюсь, не эту пятнадцатипроцентную гадость, которую я не выношу? Ты помнишь, что я ем сметану только двадцатипроцентной жирности?
— Да, мама, конечно, мама… двадцать процентов…
— Когда я умру, — не унималась мама. — Когда я умру от твоего невнимания, кто будет обо всем тебе напоминать?
— Что? — переспросил оператор. — Какой телефон?
— Двадцать пять — десять — сто двадцать! — машинально ответил ему Гоша, сбитый с толку маминой двадцатипроцентной сметаной.
И внимательный оператор набрал на клавиатуре своего компьютера неверный номер.
* * *
Пожилой бомж, заросший до самых глаз густой кудлатой бородой неопределенного цвета, подошел к станции метро. Разбитные тетки в теплых форменных куртках и светлых когда-то шерстяных перчатках, потемневших от типографской краски, раздавали прохожим экземпляры свежего номера рекламной газеты.
— Берем газету! — выкрикивала одна из них хорошо поставленным голосом. — Не проходим мимо! Гороскоп на новую неделю! Узнаем свою судьбу! Программа передач! Занзибарский кроссворд! Будет чем заняться в метро!
Бомж протянул руку за газетой, и распространительница привычным жестом вложила в грязную руку свежий номер. Ей было совершенно все равно, кому раздавать газеты, лишь бы скорее избавиться от своей части тиража.
Бомж сложил газету вчетверо и неторопливой походкой направился прочь от станции метро.
Скрывшись с глаз распространителей газет и прочей любопытной публики, он резко преобразился: походка его стала быстрой и деловой, и сам он выглядел теперь собранным и подтянутым человеком.
Обойдя невзрачную трансформаторную будку, стыдливо стоящую позади станции метро, «бомж» воровато огляделся по сторонам и осторожно открыл скрипучую железную дверцу.
За этой дверцей оказалась узкая металлическая лесенка, уходившая под землю. «Бомж» запер за собой дверцу и только после этого привычным жестом повернул выключатель, осветив внутренности «будки» ярким люминесцентным светом, и спустился по лесенке в подземный тайник, скрытый под трансформатором.
В этом тайнике у него была оборудована маленькая, но очень уютная комнатка, где можно было, в случае чего, прожить несколько дней, ни в чем не нуждаясь. Справа от входа была раковина, и хозяин тайника быстро отмыл руки и лицо. Затем он осторожно снял накладную бороду, сразу значительно помолодев и приобретя гораздо более цивилизованную внешность. После этого он толкнул дверь и вошел во вторую половину своего тайного убежища.