— Нет, один ты не пойдешь.
— Черт с тобой. Но если хоть раз рот откроешь — все испортишь. Это понятно?
— Я буду нем как рыба, обещаю.
Они вошли. Суровцева сразу узнали. Лица молодых людей напряглись, разговор между собой они закончили и просто стояли и смотрели.
Таможенник остановился рядом с ямой для ремонта. Антон прошел чуть дальше.
— Старушка дорогу не успела перебежать? — Копаев кивнул на стекло.
Парень смерил оперативника УСБ взглядом.
— А че?
— Ниче.
— Ну, и все. — Парень отвернулся.
Любому человеку может показаться, что разговор окончен.
— Земеля! — сквозь зубы процедил Антон слесарю. — Отдохни, децл. Нам с пацанами потереть нужно.
Услышав родную речь, третий лишний, мастер опустил на место стекло и молча пошел к выходу. Парень недоуменно развернулся лицом к Антону.
— Че за дела?
— Что ты чекаешь, родной? — Копаев водил головой, как баран перед битвой. — К тебе поговорить пришли, а ты чекаешь. Ты знаешь, что в хате за чекание бывает?
Копаев, со своей убедительной наружностью ездил от райотдела на все «стрелки», если те входили в план оперативно-разыскных мероприятий. В нем, разводившем по «понятиям» бывалых братков, еще никто ни разу не заподозрил опера. Потом братва сидела в камерах и никак не могла понять — кто из них «сука»? Во всех таких случаях «сукой» оказывался оперуполномоченный уголовного розыска Антон Копаев, но именно его и отметала в своих мыслях братва, ломавшая над сложным вопросом голову.
От неожиданного наезда парень не мог сосредоточиться и молчал. Ему не хотелось начинать говорить, потому что все его фразы содержали «че». Это предвещало неприятное течение разговора, и парень пытался завязать разговор с другого конца. Пока это не получалось. Понимая проблему парня, Антон продолжал наседать:
— Уважаемый, у тебя здоровья много? Нет? Может, тебя под крылом кто плотно держит от чужого клева? Или ты в блатном мире по пояс увяз, и поляны не сечешь? Тебя кто сподобил за людьми следить? Ты хоть знаешь, кого ты «пас»?
Суровцев напряг лицо и поднял голову.
Лицо парня пошло бордовыми пятнами. Еще минуту назад все было спокойно, и вдруг — такая напасть. Копаев держал свой рот полуоткрытым и со стороны был похож на законченного отморозка.
— Ты думаешь, если в гараж зарюхался, так тебя никто не пробацает? Менты тебя, может, и не сыщут, но от братвы-то куда рюхаться, родной? Мы ж тебя и в Антарктиде найдем, в заднице у белого медведя.
— Пацаны… — начал парень.
— Пацан у тебя в штанах, — оборвал Копаев.
— Мужики…
— «Мужики» на зоне. — Антон сморкнулся в яму.
— Братва, сукой буду…
— Будешь, — пообещал Копаев. — Через полчаса будешь, если не поведуешь, на хера ты кемеровского авторитета Андрюху Сурового пас.
Молодые люди ошеломленно разглядывали Суровцева. Тот кашлянул и вынул сигареты.
— Ты если будешь на меня, как карась, бебики свои пялить, я тебя сейчас в яме бетоном закатаю, — пригрозил Копаев.
— Братва… — Парень вынул руки из карманов и начал отчаянно жестикулировать. — Я отвечаю! Мне сказали, что он — мусор!.. Клянусь, мне сказали, что он — мент!..
— Крыльями не маши, — попросил Антон, склоняясь к зажигалке. — Кто сказал?
Парень осекся. Копаев, не выпуская сигарету из зубов, подвел его к колонне и ударил в солнечное сплетение. Тот резко, словно выстрелил, выдохнул, и стал сползать вниз. Опер снова выпрямил ватное тело и вынул из-за пояса «макарова».
— Привет от кемеровской братвы…
Все это выглядело настолько естественно, что даже у Суровцева пробежал по спине холодок. А у братка в организме начались совершенно иные превращения. По полу, из-за колонны, стала расползаться лужа…
— Бабинов! Бабинов, мать вашу!.. Убери ствол, я все сказал и все понял! Бабинов это, шишка в таможне оперативной!
— Вы че, твари, вообще здесь маму потеряли?! — На лице Копаева застыла гримаса изумления. — Заказы мусоров исполняете?!
— Он с нами! Он помогает товар гнать из-за кордона! А тут, говорит, активный опер в таможне сыскался, нужно проследить, где он бывает и с кем встречается… Снимки сделать.
— Сделали?
— Сделали. Винт, дай камеру!
К «Тойоте» метнулся второй молодой человек и принес «зеркалку».
— Дай сюда! — Копаев отнял камеру. — Слушайте внимательно, лохи. Еще раз за спиной кого увидим — пишите завещание. Куда Бабинов велел отснятый материал доставить?
— Мы в Сестрино всегда приезжаем. Шашлыки, пиво…
— Адрес?
Тот назвал.
Антон затолкал мокрого бандита в яму и вылил ему на голову из банки краску цвета «серый металлик». Кажется, ею должны были красить посеченный осколками от бутылки капот «Тойоты»…
Уже в машине, просматривая кадры, Антон увидел на фото и Суровцева, и Алю, и свой дом, и все те места, где их удалось застать этим двоим. К счастью, не было только его. Значит, он был прав, выезжаю по делам и оставляю Алю…
— Сестрино, — произнес Антон, закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья. — Как же много интересного узнаешь о людях в погонах, когда пройдешься по бандитским притонам.
— Не все такие, — после недолгой паузы сказала Аля.
Да, Антон знал. Не все такие. Есть еще хуже. Просто он никогда и никому об этом не расскажет. Все будет лежать под грифом «секретно» в текстах рапортов, передаваемых Быкову, начальнику Управления собственной безопасности ГУВД Екатеринбурга.
* * *
Вернувшись в «Искру», они завели Моню в кабинет директора кафе, и после недолгих препирательств он сообщил известный ему адрес, по которому может появиться Перец. Всего он назвал три адреса, но два уже были отработаны Антоном, и их присутствие в списке подтверждало, что Моня говорит правду. Поскольку ничего другого им не оставалось, Антон и Суровцев отправились к указанному дому.
Входить в квартиру они не решились. Возможно, Перец еще не появлялся. Если так, то они возьмут его у входа. Либо, если он уже в квартире, то рано или поздно он из нее выйдет. Значит, они возьмут его на выходе.
— Ты фото привез?
Суровцев вынул из кармана и протянул Копаеву несколько фотографий. Знакомым Антону на ней был только Бабинов. Он сунул карточку за пазуху, остальные вернул.
— Кстати, ты цепь видел?
— Цепь? — удивился Копаев. — Эберса? А где ты ее сфотографировал?
— У экспертов. Небывалой красоты штучка. Эксперты говорят, что ничего похожего не видели. Такие плетут только арабы. Идут в основном оттуда же, откуда прет героин — из Таджикистана. А там рядом Афган и Пакистан. Там мастера — руки золотые.