— Возвращаемся, — скомандовал я сопровождающим парням. Ходить по мертвому кишлаку и дальше не было ни желания, ни смысла.
— Вертолет я вызвал, — сообщил на вид совершенно спокойный Артур. — Он скоро вылетает. Подлетное время чуть больше часа.
— Спасибо! — благодарить действительно есть за что, если «куратор» вытащит нас из этого кишлака без эксцессов, будет здорово.
— Всем занять круговую оборону, — кому-то все же следовало начать командовать, и если никто не спешит это делать, то почему бы не мне?
— Командир, что ли, нашелся? — недовольно буркнул старший лейтенант Шпак.
— Не хочешь, можешь сесть здесь с трупами рядышком и сидеть наслаждаться воздухом, — не остался в долгу я.
— Прекратили! — одернувший нас Артур прошелся по Шпаку тяжелым взглядом и громко сообщил: — Сто долларов штрафа!
— За что? — возмутился Леонид.
— Еще пятьдесят, чтобы не задавал глупых вопросов, — пояснил свою позицию «куратор», и мы с Леней, зыркнув друг на друга недовольными взглядами, разошлись в разные стороны, выбрали каждый себе сектор наблюдения и принялись ждать.
Если бы не раздолбайство Рудина, мы бы в том кишлаке и остались… все. Но Леха решил пострелять. Отойдя подальше в сторонку, он стянул вниз предохранитель своего автомата и нажал на спусковой крючок. Щелкнуло, и на этом все. Не понимая, что произошло, Леха передернул затвор еще раз и вновь нажал на спуск, никакого эффекта.
— Да чтоб тебя! — выругался он и попробовал выстрелить в третий раз, безуспешно.
— Михалыч! — не желая привлекать внимание остальных, он тихонечко отозвал меня в сторону. — Михалыч, у меня ствол не стреляет.
— Как не стреляет? — я вначале даже не понял, с чего, собственно, он должен стрелять? Но Леха протянул мне один из использованных патронов. Тот был совершенно цел, если не считать глубокой вмятины на капсюле.
— Дай автомат! — Действительно, странно. По уму, за попытку стрельбы, которая в сложившейся ситуации могла бы привести к нашему обнаружению неизвестным противником, следовало надавать Лехе по шее, но его автомат не выстрелил!!! Возможно, ослабла пружина, и удар бойка получился недостаточно сильным или же Лехе попалась бракованная пачка патронов? Следовало проверить. Я передернул затвор.
— Стой, командир! — Леха показал мне второй патрон тоже с пробитым капсюлем. Я поставил его автомат на предохранитель. Вернул хозяину. Снял предохранитель со своего «АК-74М», потянул собачку, громко щелкнуло и никакого эффекта, я оттянул затвор. «Стреляный» патрон выпал мне на ладонь — в центре капсюля виднелась достаточно серьезная вмятина.
— Так, ясно, — пробормотал я, хотя неясности только начинались.
— Может, спросить Артура? — Леха покосился в сторону сидящего за каменным забором сопровождающего.
— Нет, — у меня мелькнули некие подозрения, — у него в последнюю очередь. Наблюдай за округой и пока никому ни слова, понял?
Леха понимающе кивнул. Я же начал смещаться вправо в поисках затаившейся среди глиняных валунов девушки.
— Алла, — позвал я, тихо появившись у нее за спиной. Девушка вздрогнула, повернулась мне навстречу. После увиденного сегодня ее лицо все еще оставалось бледным, глаза опухли, видимо, она плакала.
— ??? — наша снайперша воззрилась на меня, как на привидение.
— Вон там на дувале, видишь, ворон сидит, попади в него, — потребовал я, совершенно не имея на это права.
— Зачем? — резонно возразила снайперша.
— Проверим пристрелку, — я не собирался раньше времени открывать ей правду.
— Ворона жалко, можно вон в тот камень? — попросила девушка.
«Да хоть в белый свет как в копеечку», — мог бы сказать я, но вместо этого кивнул.
— Давай, — я думал, она будет целиться долго, ан нет, щелчок по капсюлю прозвучал почти тут же.
— Что за… — она, видимо, не привычная к осечкам, едва сдержалась, чтобы не матюгнуться. Потянулась рукой к затвору.
— Можешь не пробовать.
Снайперша подняла на меня вопросительный взгляд.
— ???
— Не выстрелит, — пояснил я.
— Что-то с бойком? — она пока еще только начинала сопоставлять мой приход и ее неудачную стрельбу.
— Патроны, — я показал ей свой собственный с пробитым капсюлем.
— И у вас тоже? — она всерьез удивилась.
— Думаю, что у всех, — я не стал скрывать от нее правду. Она закусила губу, я задумался. Теперь, когда моя догадка относительно патронов подтвердилась, я начал обдумывать свою уже давно мелькавшую на задворках сознания мыслишку. А я-то отводил ее на счет своей мнительности, а зря. Еще в автобусе я понял, что квалификация нашего войска оставляет желать лучшего. Такое впечатление, что отбирали нас по принципу: чем хуже — тем лучше. И если посмотреть критически, что мы имели? Эдика Каретникова — майора, ни разу не водившего за собой группу. Аллу Ерохину — экзальтированную дамочку-врача с комплексом непризнанного чемпиона мира по стрельбе из малокалиберной винтовки, опять же без всякого военного опыта. Виктора Синцова и Алексея Жмурова, двух великовозрастных балбесов-десантников, неизвестно чем отличившихся на службе, а по жизни временно задержавшихся в пути бомжей. Алексея Лапова и Геннадия Шамова — двух спецназовцев срочников-гадюшников из а-ля ГИО, подразделения, куда из рот СпН по жизни «скидывали» всех чмошников и дебилов, чтобы они не мешались под ногами у нормальных разведчиков. Леонида Шпака — старшего лейтенанта из нашей же бригады, давно уволившегося, но до сих пор не расставшегося с амбициями великого стратега. Леху Рудина — тоже служившего в каком-то спецподразделении связи, но так и не научившегося толком обращаться с оружием. Не лучше выглядели и все остальные. Да и я, если взглянуть критически, давно уже не соответствовал образу великого спецназера. Как ни крути, сорок пять есть сорок пять со всеми вытекающими… А если взять, что у всех без исключения на груди и плечах в той или иной степени присутствовали татуировки, с легкостью отождествлявшие нас с Российской армией, то все отличненько вставало на свои места — нас подставили. Мы были всего лишь винтиком в грандиозной операции по втягиванию России в международный скандал.
— Боже ж ты мой… — пробормотала Алла, видимо, пойдя мыслями по такому же ходу, что и я. Что ж, не дура…
— Сиди здесь! — приказал я.
— Ты к Артуру? — она угадала мои намерения.
— Да, — к чему было лукавить?
— Можно с тобой? — ее решительному виду можно было только позавидовать.
— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Если услышишь шум или выстрелы, тогда — да, — и постарался улыбнуться. Хотя по чести, улыбаться было нечему, и если у меня не получится задуманное, бежать на выстрелы будет бессмысленно.
Я подходил к нему, не скрываясь, держа автомат в одной руке, а второй свободно болтая в воздухе, рассчитывая на неожиданность, а вовсе не на внезапность. Потому шел, не таясь, и не ошибся. Артур определенно слышал, как кто-то к нему идет, но не спешил поворачивать голову. Когда же наконец начал разворачиваться мне навстречу, было уже поздно. В удар я вложил всю силу своей правой руки, и все же оглушенный противник попытался сопротивляться. Впрочем, второго удара хватило, чтобы он потерял сознание.