— Я не люблю Питер, — сделал неожиданное признание Карпов. Это означало, что он не собирается переезжать в Северную столицу.
— А как же ваша работа в разведывательном отделе?
Он ответил на этот вопрос:
— Мне поручили создать бюро, деятельность которого будет курироваться из главного офиса военной разведки, но ни при каких обстоятельствах не будет признано последней в качестве своей «дочерней компании». Сотрудники бюро будут привлекаться к реализации «особо щекотливых» программ. — И он пошел с козырной карты, называя вещи своими именами и переходя с Сашей на «ты»: — Мне нужен человек с навыками убийства. Ведь ты убивал?
Саша не стал делать из этого тайны:
— Да.
— Я читал отчет командира роты Белоглазова и могу процитировать его. Из рапорта следует, что «11 апреля 2006 года согласно задания номер 20 и полученного агентурного сообщения личный состав прикомандированной оперативно-боевой группы на трех микроавтобусах марки „Газель“ выдвинулся к месту проведения операции, цель которой — уничтожить боевиков из бандподполья, один из которых предположительно являлся финансистом преступной организации… После уточнения адреса и получения дополнительной информации, а также директивы — взять одного из бандитов живым, рядовой Александр Котик предложил поручить это задание (захватить, а в случае сопротивления уничтожить) ему и его напарнику Сергею Второву… Скрытно выдвинувшись на объект, Котик и Второв проникли в жилище и, обследовав его, в подвальной части захватили в плен одного боевика. Котик, поднявшись на второй этаж и встретив сопротивление второго, уничтожил его из АПБ… Время, затраченное на проведение захвата, — три минуты сорок секунд. Личный состав группы использовал вооружение согласно штату, бронежилет, шлем, разгрузка». Все верно?
— Не знаю, не читал. Читали члены приемной комиссии. Мне они сказали, что за спецоперацию мне следовало бы попросить медаль.
— Вот как? Не знал. Я постараюсь…
— Поздно — поезд ушел. — И деловито осведомился: — Когда мне можно приступать к работе?
Саша привел себя в порядок и нашел Карпова в столовой за завтраком. Как всегда, столовая сияла чистотой. И когда только Карпов успевает убираться в этом немаленьком доме? Котик присел за стол, но от яичницы с ветчиной отказался и налил себе кофе.
— Ты не мог бы привести сегодня Аллу?
— Понимаю тебя, — начал было Сергей.
Котик перебил его:
— Ну если понимаешь…
Карпов подался вперед:
— У меня три трупа в гараже. Может, мне вам прямо там постелить? — Он занял прежнее положение. — Я привезу Аллу, когда посчитаю нужным. Ты можешь помочь мне?
— Скажи чем.
— Не мешай. Мне предстоит найти иголку в стогу сена — Немо, свидетеля твоего убийства. Только живой свидетель поможет тебе исчезнуть навсегда.
— Что дальше?
— Бог не обещал нам завтрашнего дня, — ушел от ответа Карпов.
Он завел машину и уехал. Саша выждал четверть часа и вышел из дома.
Поправив юбку, подхватив со стола мобильник, Алла вышла из своего кабинета. И замедлила шаг. Пусть будет ровно пять минут. Не три или четыре, а ровно пять. Она была упрямой. Тем более что за пять минут к ней вернется нормальный цвет лица, дыхание придет в норму.
Алла увидела прислонившегося к колонне человека. Он дожидался ее в свойственной для него манере. Он поднимет на нее свои серые, отталкивающие, будто обветренные глаза, когда она подойдет к нему вплотную. Вот за эту его привычку она была готова убить его. И мысленно лишала его жизни сотню раз. Она стреляла в него из пистолета, разбивала голову бейсбольной битой, а когда остывала — просто подсыпала ему в напиток сильнодействующий яд. Ей нравилось название яда — синильная кислота. Если и убивать, то с помощью такого яда — красиво, может быть, даже по-женски изящно. Вот чего она никогда не желала, так это удушить его…
Она подошла к нему. Он поднял на нее свои замороженные глаза. И вообще показался ей амфибией, вылезшей из морозильной камеры.
— Какого черта ты здесь делаешь? — поздоровалась она с ним.
— Жду свою жену.
— Бывшую жену, — уточнила она. И отомстила ему: не говоря больше ни слова, она развернулась и, покачивая бедрами, пошла к служебной лестнице, а он пусть идет следом, как на привязи. А когда он догнал ее на лестнице, она вдруг остановилась, прижалась к нему и поцеловала в губы. Выступая вторым номером, Саша попытался было ответить на поцелуй, но Алла отстранилась от него. И снова поманила его за собой — как будто стояла на краю спальной кровати, в одной сорочке, улыбаясь так соблазнительно, как могла только она.
Минуту назад она призывно, как куртизанка, улыбалась, сейчас строго, как учительница, спрашивала.
— Значит, ты воскрес. Чего ради?
— Чтобы увидеть тебя.
— Не рассказывай мне сказки. — Она усмехнулась, вспомнив слова из песни Адель, и произнесла их вслух: — Малыш, у меня нет истории, которую я могла бы рассказать, но я слышала одну историю о тебе, и я сделаю так, что у тебя задымится голова. Думай обо мне в глубине своего отчаяния, ищи приют в другом месте — ведь в мой дом ты, конечно, не придешь. Шрамы, которые ты нанес мне своей любовью, мешают мне дышать.
— Что за бред ты несешь?
— Бред — согласно бреду, наводнившему Интернет. Я чуть с ума не сошла, сукин ты сын, когда узнала, что ты жив, потом мертв. У меня голова кругом.
— Приезжай сегодня к Карпову.
— К Карпову? Ты у него остановился?
Она хотела было сказать: «Не видела его сорок дней», но побоялась напороться на ответ: «Почему ты считаешь дни?» Чтобы меньше контролировать себя, ей нужно было поменьше открывать рот.
— Ты вышел в свет. Не боишься?
Котик покачал головой:
— Нет. На меня сейчас работает план Карпова. Мы его должники.
Изменить внешность Немо было плевым делом: только смыть с ее лица грим, нормально причесаться и переодеться. Начал Черкунов с последнего, заглянув в магазин женской одежды. К нему тотчас подошла продавец-консультант:
— Могу вам помочь?
Детектив смерил ее взглядом: рост — 170, вес — 60. Она была выше и плотнее Немо.
— Вот она мне может помочь, — он указал на хрупкую девушку в конце зала, приняв ее вначале за манекен. Рост, вес — как у Одинцовой. Этой продавщице достаточно было подобрать одежду для себя, тем самым решив вопрос клиента. Черкунов понадеялся, что ее кредо в одежде — ничего вызывающего. И вдруг понял, что перенапрягся, выглядит возбужденным, к работе приступил с места в карьер. Он только что не запыхался. На ум ему пришло другое определение: перевозбудился. Он натурально примерил шкуру прокурора: тот тоже торопил события, и его торопливость была оправданной.