— Судя по тому, как ты трудишься, я вижу, что ты чувствуешь то же самое, — продолжала она. — Ведь ты улыбаешься, когда работаешь.
Женщина делила людей на тех, кто радуется жизни, и тех, кто вечно жалуется. Последние полагали, что смысл жизни заключается в проклятии, посланном Адаму Богом:
"Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей». Они не получали радости от своего труда и скучали в священные дни, когда надо отдыхать. Они твердили слова Господа, как оправдание своей бессмысленной жизни, забывая, что Он также сказал Моисею: «И даст тебе Господь изобилие на земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе».
— Да, я помню эту женщину. Она была права — я любил свою работу в мастерской. Каждый стол, каждый стул, сделанный своими руками, помогал мне понимать и любить жизнь. Она поведала мне о том, что разговаривает с хлебом, когда печет его, и я с удивлением обнаружил, что столы и стулья могут отвечать, ведь я вкладываю в них всю душу, а взамен получаю мудрость.
— Если бы ты не был плотником, то не смог бы вкладывать душу в предметы, притворяться говорящим вороном и понимать, что ты лучше и умнее, чем сам думаешь, — был ответ. — Как раз в мастерской ты и осознал: благословенно все, что окружает тебя.
— Мне всегда нравилось воображать, что я разговариваю со столами и стульями, которые я мастерил, — только и всего. Женщина была права: разговаривая с ними, я обычно открывал для себя то, что никогда раньше не приходило мне в голову. Но, когда я стал понимать, что могу служить Богу своим трудом, явился ангел, и вот… ну, ты знаешь, чем все закончилось.
— Ангел явился, потому что ты был готов, — ответил ворон.
— Я был хорошим плотником.
— Это лишь часть твоего урока. Когда человек идет дорогой своей судьбы, ему не раз приходится менять направление. Порой внешние обстоятельства оказываются сильнее, и ему приходится уступать. Все это — часть урока. Илия внимательно слушал, что говорит его душа. — Но нельзя забывать о своей мечте. Даже если порой ты уверен, что другие люди и весь мир сильнее тебя. Секрет такой: не сдаваться. — Я никогда не думал быть пророком, — сказал Илия.
— Ты думал. Но был уверен, что это невозможно. Или что это опасно. Или немыслимо. Илия поднялся. — Зачем ты говоришь мне то, чего я не хочу слышать? — воскликнул он.
Движение спугнуло ворона, и он улетел.
Утром ворон прилетел снова. Вместо того чтобы разговаривать с ним, Илия стал наблюдать: птице всегда удавалось найти себе какое-нибудь пропитание и принести Илие остатки еды.
Между ними завязалась своеобразная дружба. Илия учился у птицы. Наблюдая за вороном, он узнал, как можно раздобыть пищу в пустыне, и понял, что сможет прожить еще несколько дней, если будет делать то же самое. Когда ворон начинал кружить в воздухе, Илия уже знал, что там добыча. Он бежал туда и старался схватить ее. Сначала зверьки убегали от него, но со временем Илия научился их ловить. Он пользовался веткой как копьем, рыл ямы-ловушки и прикрывал их тонким слоем сучьев и песка. Когда добыча попадала в западню, Илия делился ею с вороном, а часть откладывал для приманки.
Но одиночество угнетало его, и он снова решил вообразить, что разговаривает с птицей. — Кто ты? — спросил ворон. — Я — человек, который обрел покой, — ответил Илия. — Я могу жить в пустыне, сам заботиться о своем существовании и созерцать вечную красоту творения Бога. Я узнал, что моя душа лучше, чем я думал. Они продолжали охотиться вместе еще один лунный месяц. И вот как-то ночью, когда Илию охватила грусть, он решил снова спросить себя:
— Кто ты?
— Не знаю.
Еще одна луна умерла и вновь родилась на небе. Илия чувствовал, что его тело окрепло, а разум прояснился. В ту ночь он обратился к ворону, сидевшему, как всегда, на своей ветке, и ответил на вопрос, заданный несколькими днями раньше:
— Я — пророк. Я видел ангела, когда трудился в мастерской, и у меня нет сомнений в том, на что я способен, даже если все люди в мире скажут мне, что это не так. Из-за меня начали убивать пророков в моей стране, ведь я пошел против возлюбленной царя. Сейчас я в пустыне, а раньше был в мастерской, ибо сказала мне моя душа, что человек должен пройти через разные испытания, прежде чем сможет исполнить свое предназначение.
— Да, теперь ты знаешь, кто ты, — заметил ворон. В ту ночь, когда Илия вернулся с охоты, он захотел выпить немного воды и вдруг увидел, что река Хораф высохла. Но он чувствовал такую усталость, что решил лечь спать. Во сне к нему явился ангел-хранитель, — Илия давно уже не видел его.
— Ангел Господень говорил с твоей душой, — сказал ангел-хранитель. — И велел:
"Пойди отсюда, и обратись на восток, и скройся у потока Хорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел кормить тебя и там». — Услышала моя душа, — сказал Илия во сне. — Тогда очнись, ибо ангел Господень велит мне удалиться и хочет говорить с тобой сам. Илия испугался и тут же вскочил. Что случилось? Стояла ночь, но все вокруг наполнилось светом, и явился ангел Господень.
— Что привело тебя сюда? — спросил ангел.
— Ты привел меня сюда.
— Нет, тебя заставили бежать Иезавель и ее воины. Никогда не забывай об этом, ибо твое предназначение — защищать Господа Бога твоего.
— Я пророк… Вот ты стоишь предо мною, и я слышу твой голос, — сказал Илия. — Много раз отклонялся я от пути, и так поступают все. Но я готов идти в Самарию и уничтожить Иезавель.
— Ты нашел свой путь, но не сможешь ничего разрушить, пока не научишься строить заново. Повелеваю тебе:
"Встань, и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там;
Я повелел там женщине-вдове кормить тебя». На следующее утро Илия стал искать ворона, чтобы проститься с ним. Впервые с тех пор, как он пришел на берег Хорафа, ворон не прилетел.
Илия был в пути несколько дней, пока не оказался в долине, где находился город Сарепта, именуемый жителями Акбар. Когда его силы были на исходе, он увидел женщину, одетую в черное; она собирала дрова. В долине росли мелкие кустарники, поэтому ей приходилось довольствоваться лишь небольшими сухими ветками.
— Кто ты? — спросил он.
Женщина взглянула на чужеземца, не сразу поняв, что он говорит.
— Принеси мне кувшин воды, — сказал Илия. — Принеси также немного хлеба.