На пальцах - множество тонких серебряных перстеньков.
В правом ухе - серьга с крупной настоящей жемчужиной...
...Я не знаю, как модно одеваться у современной молодежи - у всяких там рэйверов или как они называются! - может, в ночные клубы так и принято ходить... Но я ТАКОГО никогда не видела! Во всяком случае, по улицам ТАКИЕ не ходят.
Представляю, какими глазами смотрели на него соседки и вахтерша... А в метро?!
- Не беспокойтесь, - улыбнулся он, словно прочитав мои мысли. -Я приехал на машине.
У него были подкрашены глаза!
У него на губах был нанесен перламутровый блеск!
У него на ресницах была тушь - коричневая, объемная, нанесенная специальной щеточкой для завивки ресниц - уж я-то, женщина, хорошо знакома со всеми этими ухищрениями!
Боже...
Родственник моего мужа...
Я поспешила захлопнуть дверь за его спиной. Чтобы никто не дай бог не увидел, что он - к нам...
- Веник, - сказал он, протягивая мне раскрытую ладонь.
- Что?!! - ужаснулась я.
Неужели он так одет просто потому, что он - сумасшедший? Быть может, никакая это не мода...
- Зачем вам? - стараясь говорить как можно мягче и спокойнее ( как советуют врачи разговаривать с психами ), спросила я.
Он недоуменно приподнял брови.
- Я пытаюсь представиться... Вениамин. Сокращенно -Веник.
- О, Господи! - облегченно вздохнула я. -А я-то подумала, что вы у меня веник просите! Ну, знаете, чем пол подметают...
- Не остроумно, - обиделся он.
- Ну, извините... Но я действительно подумала... Вы так ворвались, вы так... необычно одеты! И вдруг... Я подумала - вы просите веник...
- Ладно, оставим. Можете называть меня официально -Вениамин Юзефович. Вы ведь Настя?
- Да. Я - Настя. И я действительно звонила Юзефу Теодоровичу... Только он, почему-то, был не очень любезен.
- Неужели вы ожидали ЛЮБЕЗНОСТИ?! Какая может быть любезность?! Что вы вообще наговорили ему?!!
- Я сказала, что Ольга нашлась. Я подумала, что Юзеф Теодорович - Олечкин дедушка. Я подумала, что для него это тоже важно. А Андрей... Андрей был так на него обижен, что не хотел даже ставить его в известность...
Веник привалился спиной к двери и посмотрел на меня нарочито-округленными, "обезумевшими" глазами. Не слишком-то нравилось мне это его актерство...
- Вы что, пытаетесь уверить меня, что говорите правду?!
- Да. А для чего мне вам лгать? По-моему, это не имеет смысла...
- Не знаю... Но отец не поверил вам. И я не верю. Ольга погибла. Давно. Четыре года назад. Мы все это уже пережили... И незачем было бередить. Он велел мне приехать, разобраться, для чего вы это все устроили. И надавать вам по шее.
Он произнес это так спокойно и мило, даже сопроводил свои слова улыбочкой, что я даже не сразу поняла и мгновение потрясенно молчала... А потом взвилась просто!
- По шее?! Мне?!! Убирайтесь вон! Чтобы какой-то разряженный дегенерат являлся сюда и... Вон! Андрей был прав, я не должна была звонить вам! Вы все сумасшедшие, и передайте своему отцу...
Я задохнулась, соображая, чтобы передать через него этому возмутительному Юзефу Теодоровичу, но Веник, вместо того, чтобы обидеться, снова улыбнулся, на этот раз - примиряюще.
- Не надо. Не надо так злиться, я сказал глупость, к тому же отец не просил давать вам по шее, он слов-то таких не произносит никогда, особенно - в отношении дамы... Он просто просил разобраться, отчего вам вдруг вздумалось так жестоко шутить, а по шее - это уже мой замысел, причем не вам, а Андрею, я давно уже хочу...
- Я тоже, - угрюмо буркнула я.
- Правда? Значит, мы с вами найдем общий язык... И я, между прочим, не дегенерат! Что до костюма - да, согласен, туалет у меня несколько шокирующий, но я сюда прямо с дискотеки приехал, вернее - от одного моего приятеля, к которому мы ездили после дискотеки. У меня не было возможности переодеться, домой я не заезжал...
- А что, на дискотеки теперь так одеваются?!
- Не все. Но... Мне захотелось произвести впечатление на... На мою очередную пассию!
- У вас это наверняка получилось, - выдохнула я, судорожно думая, как бы Я среагировала, если бы МОЙ парень явился на дискотеку в таком виде.
Правда, на дискотеки я не хожу.
И никогда не ходила.
- Так что... Насчет Ольги? Вы узнали что-то новое? его голос чуть дрогнул.
Наверное, он действительно переживал... И ехал сюда с надеждой в сердце, сам себе не смея в этой надежде признаться. Он все-таки дядя Ольги! Хоть и очень молодой... Хоть и странноватый несколько...
- Ольга нашлась. Я нашла ее... Сейчас Андрей поехал с нею в парк. Врачи советуют нам развлекать ее, чтобы вывести из шока. Жить так, как будто ничего не случилось... И они поехали на аттракционы. Ольга попросила... Она, знаете ли, совсем ни о чем не просит, а тут - попросила, и Андрей не пошел сегодня на работу и повез ее в парк. Он не хотел, он вообще боится куда-либо выводить ее, пусть даже под своим же присмотром... Вы же понимаете, когда она пропала, они же были совсем рядом - Андрей и... И ваша сестра. Они стояли рядом, а девочка исчезла! И теперь он боится с ней выходить...
Боится, что она снова исчезнет.
- Это он виноват. Это он должен был держать ее за ручку! - как-то заучено произнес Вениамин и вдруг начал съезжать по стене, сгибая в коленях свои длинные ноги. Усевшись на пол, он посмотрел на меня и сказал:
- Я вам не верю. Ольга умерла...
Мне стало жалко его, несмотря на то, что он уже начал действовать мне на нервы.
- Идемте на кухню. Я напою вас чаем и все расскажу. А потом и они придут... Но вам придется подождать. Я не думаю, чтобы они пришли совсем скоро.
Он покорно пошел за мною на кухню.
Я дала ему чая и влила в его чашку ложечку коньяку.
А потом я рассказала.
Я рассказала ему все...
Все. Включая и то, что мы с Андреем уже собирались разводиться.
Он слушал меня молча. Только бледнел все больше, все шире становились глаза и плотнее сжимались губы. Когда я закончила, он еще недолго помолчал, а потом вдруг с размаху ударил кулаком по столу - так, что подскочили и чашки, и сахарница, и я, а бутылка с коньяком и вовсе упала.
- Так все это время она была жива! Все это время она жила, страдала, над ней измывались какие-то подонки, причем - здесь, в Москве, они привезли ее в Москву... А мы жили рядом! Мы были здесь же и нам было удобнее верить в ее смерть! Удобнее принять ее смерть, нежели страдать от неопределенности! Боже... Мы ведь прекратили поиски... Мы ничего не предпринимали! Мы смирились! Опустили руки!